Как взрослая.

И если что-то не так, то исправлять.

Или прощаться.

– Ты опять беременна? – Мур заглядывает в кабинет, улыбаясь. Такой же вспотевший и растрепанный. – Ну…

– Нет, не беременна. И не уверена, что буду. Учитывая, как у нас всё сейчас. Я хочу обсудить это.

– Ты изменилась, малышка. Раньше тебя было сложно развести на разговор.

– Изменилась? И… такой я вам не нравлюсь?

Самый главный вопрос. Потому что я не та растерянная девочка. И не жена Тиграна Мирзоева. У меня своё агентство, сын и нет ночных кошмаров. Больше смелости, больше именно моих решений.

А ещё несколько растяжек на животе и груди из-за беременности.

И двое телохранителей, которые сейчас хмурятся.

– Та-а-к, - Тимофей тянет, приближаясь. – Малышка, что уже случилось? Нас не было пару часов, а ты уже себя накрутила.

– Не накрутила, просто думала.

– Нельзя думать, - Мур подбирается ко мне, перехватывая. Оказываюсь в его жарких объятиях и не могу сдвинуться. – Ясно? Четко и по делу, малышка. Одно, самое важно. Почему моя жена пропадает непонятно где? Когда у нас пустая квартира, ребенок пристроен и можно отдохнуть?

–  Потому что у нас пустая квартира.

Разворачиваюсь в руках, заглядывая в темные глаза. Поднимаюсь на носочки, прижимаясь. Снова хочу отпустить, отодвинуть разговор. Какая разница, что там происходило, если сейчас мы вместе.

Целую Тима, полностью растворяясь. В душащем тепле, ослепительном счастье. Когда каждая телочка реагирует, вибрирует в такт моему дыханию. Очень легко и хорошо.

Наклоняю голову, чувствуя губы Тимофея. Мужчины зажимают меня с двух сторон. И это настолько привычно, что сразу погружаюсь в пучину желания.

Тело покалывает, а внизу живота зарождается тяжесть. Жар стекает от шее к позвоночнику, бежит вниз, опаляя крестец и бедра.

Устоять сложно, все ещё. Каждый раз смотрю на этих мужчин и одно капризное слово внутри. «Хочу». Всего от них хочу. Чтобы будили по утрам своими тренировками. Чтобы вели график, кого я дольше целовала.

И со мной были.

– Ну же малышка, - Тимофей рыком задирает мою юбку, открывая себе доступ к бедрам. Мне сложно дышать,  стоять на месте. – Что за претензия? Поговори с нами, малышка. Ты же хотела.

– Я не… Не могу говорить, когда ты…

Пальцы мужчин поглаживают меня сквозь белье, чувствуют, насколько я влажная. Всего за пару секунд, от предвкушения, что со мной сделают.

– Вы не… Вы будто отдалились.

– Разве? – Мур тянет на себя, впечатываясь пахом. Близко, толкается своим стояком. – Кажется, что наоборот.

– Раньше, - мои пальцы стягивают с мужчины одежду, потому что я чертовски соскучилась. Нельзя, чтобы так ломало по человеку. Но меня ломает. Сразу за двумя. – Эти дни отдельно. И вы… Вы не поцеловали меня, - жалуюсь, как маленькая. Трусь о щетину Тимофея. – Всегда целуете, а сейчас… Если я вам не нравлюсь больше, то… Ауч!

Я вскрикиваю, распахивая глаза. Во все глаза смотрю на мужчину, который отвесил мне шлепок по заднице. Увесистый, но не слишком сильный. Больше для звука и покалывания кожи.

– Ты…

– Помнишь, что я тебе обещал? – вкрадчивый шепот, от которого между ног появляется новая порция влаги. – Выпорю, если будешь глупить. Так что теперь буду держать слово.

– Тим!

Не верю что они действительно это сделают, но мужчины выглядят непреклонными. Стягивают с меня одежду, белье превращается в бесполезную тряпку. И не остается лишь радоваться, что отключила камеры ещё в начале вечера.

– Молча, малышка.

Тимур давит на мою поясницу, укладывая грудью на стол. Дорогущий стол из красного дерева, за который бывший муж выплатил сумасшедшие деньги. Но мне так плевать на Тиграна, стол и деньги и весь оставшийся мир.

Когда пальцы Тимофей поглаживают мою дырочку – начинаю дрожать. Мышцы непроизвольно сокращаются, реагируя на эту ласку желанием. Только получаю ещё один шлепок. И давление на клитор.

– Тим! Что вы… - задыхаюсь, хочу большего. Смазка пачкает бедра, расползаясь дальше. – Я…

– А четыре года без глупостей, - поднимаю голову, чтобы встретится со смешинками во взгляде Мура. Только их быстро топит жажда и голод. То, как мужчина смотрит на меня – лучшее доказательство. – И такое заявление…

У меня немеют ноги, отказывают органы. И если бы не твердая поверхность стола – рухнула бы вниз, в пропасть. Как и всегда.

Я хнычу, пытаясь уйти от прикосновений. Слишком резко и неожиданно. Слишком остро реагирую, когда в меня толкаются двумя пальцами.

– Кажется, кто-то начал сомневаться в нас, - я бы сочла это за флирт, но Тимофей действительно в бешенстве. И от этого меня скручивает ещё сильнее. – А мы, как идиоты, даем ей отдохнуть. Малышка, которая устала и заработалась.

– А надо было просто взять её пару раз, да?

Господи, насколько же это пошло. Я лежу перед ними, абсолютная голая. И слушаю эти грязные разговоры, отчего всё внутри горит. Пламя обжигает всё, превращаясь в ад между ног.

Когда пальцы мужчин двигаются недостаточно быстро. Когда возбуждение взрывается мини-бомбами в груди и животе, пробивает любую защиту.

Никакого разума, только чистое желание.

Тим, я даже не могу разглядеть кто именно, медленно толкается в меня. Заполняет членом, распирает. И я громко стону, сжимая пальцами край стола. Царапаю его, слишком сильный эффект.

Меня будто разрывает удовольствием, вихри закручиваются, когда толчки становятся более жесткими. Такие же размеренный, но выбивают весь дух. До бликами перед глазами.

– Пожалуйста-пожалуйста, - срываюсь на лихорадочный шепот, когда чьи-то ладони гладят мою шею. – Я… Быстрее.

– Нет, малышка, сейчас будет медленно.

Они наказывают меня, а я поддаюсь. Будто бомба, которая застыла за секунду до взрыва. Чувствую спалахи, как напрягается каждая клеточка, но… Недостаточно.

– Пока не выбросишь все дурный мысли.

Тимофей, это именно он, намеренно замедляется. Заставляет ерзать под ним, пытаться самой насадиться. Я так привыкла к тому, что у нас нет ограничений, что сейчас меня плющит.

Кожа горит, пылает в каждом месте, где касаются мужчины. А те намеренно проводят ладонями по позвонкам, сдавливают бёдра, нажимают на лопатки, чтобы не двигалась.

– Нельзя наказывать сексом, - не сдерживаю всхлипа, потому что мне так их не хватало. – Я… Тим! Пожалуйста. Хочу тебя, так хочу.

Затуманенный рассудок ищет способ, лазейку. Что-то лихорадочно шепчу, пока меня кроет спазмами и криком. Кусаю губу, когда Тимофей отстранятся. А затем Мур врывается в моё тело.