Слушатели оживились. Послышались весёлые голоса, шутки, смех.

– Неплохая мысль, Роман, – одобрительно сказал начальник отдела. – Надо будет прошерстить базы Астролога (он имел в виду астрономический каталог NGC, в котором содержались записи обо всех видимых с Земли звёздных ассоциациях) и данные даль-разведки. Благодарю за подсказку.

– Не за что, – буркнул Рома, ругая себя за несдержанность.

– А ты молодец, сосед, – похвалила его Лариса, – качественно мыслишь!

– Стараюсь, – кисло улыбнулся он, вдруг поймав ещё одну мысль: проверить Реестр в районе созвездия Павлина в таком же ключе – не найдётся ли в шаровом скоплении вторая Крепость «за спиной» красного гиганта. В таком случае надо будет срочно проверить каталожные данные и… окончательно заблокировать этот участок космоса как бесперспективный! Чтобы никто им больше не заинтересовался!

– Побегу, – сказал он девушке, отступая в коридор. – Закончу расследование и к вечеру буду свободен как птица. Не хочешь после семи посидеть в каком-нибудь уютном евробаре?

– Меня уже пригласили, – рассмеялась девушка, упорхнув к своей келье под руку с подружкой Клавдией.

Впрочем, Рома не обиделся. Идея была настолько хороша, что заполонила собой всё мыслительное пространство головы, и её стоило срочно взвесить и обдумать.

Час он просидел в коконе в одной позе, неподвижный, как деревянный истукан, углубившись в дебри астрофизических сведений, доступных Демиургу. Лихорадочно поднял записи параметров и фотографий шарового скопления в Павлине, лежавшие в памяти компьютеров астрофизических центров с середины двадцатого века. Очнулся, когда понял, что интуиция не подвела. За красным гигантом массой в пять солнечных действительно пряталась ещё одна спектрального класса М8L с температурой поверхности в две тысячи градусов. А за ней, судя по всему, располагалось по крайней мере ещё три звезды с постепенно убывающей светимостью. Но и характеристики второй («за спиной» субгиганта), по немногочисленным свидетельствам астрономических сведений, точно укладывались в формулу Дайсона – парадигму искусственности: естественных природных образований в форме полукольца, излучающих в красном диапазоне света, не существовало.

Осознав это, Рома с минуту приходил в себя, пил заказанный женьшеневый коктейль и успокаивал сердце. На минуту снова припал к вириалу кванка, пытаясь найти упоминания в сетературе об открытии в Павлине следов древних цивилизаций (вдруг об этом уже известно?!), потом связался с Демиургом и продиктовал ему своё «авторитетное» заключение: дальнейшее изучение шарового звёздного скопления в Павлине не имеет перспективы для поиска баз древних цивилизаций. Реестр Мёртвой Руки в этом плане не давал даже тридцатипроцентной вероятности нахождения в нём следов высокоразвитого Разума.

Демиург Цифрового Центра был создан как искусственный интеллект ЧТР (чисто техноидального развития) и не имел этико-эмоциональных программ, как некоторые виды ИИ, поэтому он задал ксенологу лишь один вопрос:

– Оставить ли в базе расследований ЦКИ рекомендацию направить в шаровое звёздное скопление Павлин-100 беспилотный разведчик?

– Не стоит! – твёрдо ответил Рома.

После этого он скачал все данные своего поиска на флеш своего терафима и покинул Башню Балтики в состоянии лёгкой эйфории. Фантазия рисовала ему картины невиданного успеха, вручение Нобелевской премии, поцелуи Ларисы, и сердце сладко пело о славе.

Вернувшись в девятом часу вечера в свой жилой гонконгер – клайпедский мини-бокс (в двадцатипятиэтажном доме насчитывалось более десяти тысяч таких микроквартир площадью всего в пять квадратных метров, так называемых китайских базовых утилит), он набрал номер старого приятеля, с кем учился в Мурманске, и попросил приехать к нему как можно скорей.

Приятель, того же возраста, турок по национальности, Зеррин Йылмаз удивился такой просьбе. Ксенологией как наукой он перестал увлекаться давно и нынче занимал высокий пост секретаря Союза космических археологов ЮНЕСКО, поэтому считал себя птицей высокого полёта.

– Не лучше ли тебе подскочить ко мне? – с сомнением сказал он, черноглазый, черноволосый, коричневолицый, с узким лезвиевидным носом и таким же узким лезвием рта, что делало его лицо похожим на птицу широконос. – Что за спешка?

– Заработать хочешь? – вопросом на вопрос ответил Германович.

Зеррин мигнул, в глазах всплыл хищный огонёк.

– Кто ж этого не хочет?

– Тогда запоминай адрес.

– Намекни хотя бы.

– Реестр Мёртвой Руки, – проговорил Рома.

Огонёк в глазах турка разгорелся.

– Это то… о чём все говорят? Я правильно понимаю?

– Близко.

– Тем более дуй ко мне. Это намного безопасней… э-э… ну, ты понимаешь, о чём я говорю. Ваш Коскон даром хлеб не ест.

Зеррин имел в виду Службу космической контрразведки.

Рома помолчал, раздумывая над намёком Йылмаза, и решил, что тот прав.

– Жди. Когда мне подъехать?

– Через полчаса.

– Где встретимся?

– Анкара, правительственный квартал, блок Йоала, сто два, сорок семь.

– Но это же комплекс Главпаши…

– Адрес моего владения, – ухмыльнулся секретарь Союза космических архитекторов. – В метро назовёшь мою фамилию, и тебя доставят в мою резиденцию.

– Круто живёшь!

– По заслугам, – издал смешок Зеррин.

Через двадцать минут Рома был уже в метро Клайпеды.

Глава 3. ЧАК

К середине двадцать первого века на Земле, да и позднее вообще в Солнечной системе, проявился феномен психофизической дезинтеграции управленческих структур. К власти в Европе, потом в США, Японии, Южной Корее и Канаде пришли глупые, некомпетентные, недальновидные, психически неадекватные люди, уроды, неспособные не только мыслить логически, но и вообще мыслить. В результате человеческий этнос избрал спасительный путь перехода и создания коллабораций и агломераций, заменяющих государства. Будущее теперь зависело от развития транснациональных корпораций. Из больших политических систем управления сохранились только те, что консолидировались вокруг традиций предков: Россия, Китай, Австралия и Индостан, включающий прежние госструктуры Пакистана, Индонезии и ближневосточных территорий. Остальной социум разбился на сотни тойонов, подчиняющихся технократическим кабинетам, использующим искусственные интеллекты, олигархам, крупным корпорациям и бизнес-сообществам. Не уцелели даже Соединённые Штаты Америки, расколовшиеся на десяток частных земель-штатов.

Соответственно, границы прежних государств сначала перестали иметь прежнее значение, ибо наступила «эра безбрежной демократии», а после периода анархии начали создаваться защитные Пояса Контактов, погранзаставы и криминальные сообщества, имеющие мощное компьютерное обслуживание. К таким образованиям относился и ЧАК «Осман» – частная археологическая компания, занимавшаяся к началу двадцать третьего века поисками древних цивилизаций в космосе, а по сути, разбоем, так как уцелевшие археологические артефакты легко находили сбыт.

И хотя за действиями ЧАК пристально наблюдали правоохранительные органы и спецслужбы всех хозяйствующих субъектов, от государств до частных промышленных компаний, их деятельность не прекращалась. За время создания объединений «чёрных археологов» с середины двадцать первого века в космосе были найдены сотни остатков цивилизаций, в большинстве случаев разрушенных войнами и временем, и по тёмным рынкам Земли прошли тысячи артефактов. А когда в СМИ просочились сведения о Крепостях – военных базах древних разумов – и о сохранившихся кое-где боевых роботах и «дронах судного дня», в космос полезли не только любители острых ощущений, но и настоящие отморозки, жаждущие захватить системы «мёртвой руки» и установить с их помощью свой фашистский «мировой порядок» в Солнечной