Шрифт:
Закладка:
― Именно, ― он протягивает руку в саже, и его губы слегка изгибаются в намеке на улыбку. ― Договорились?
Мои глаза слезятся от сажи на его ладони.
― Ты не спросил, как меня зовут.
Он выдыхает.
― Извини, я думал о более важных вещах, ― заметив мое выражение лица, он ворчит. ― Во что бы то ни стало, пожалуйста, одарите меня знанием вашего имени. Я вне себя от любопытства.
Я широко улыбаюсь.
― Адина. Большое спасибо, что спросил. А тебя как зовут?
Выдавив саркастическую улыбку, он неохотно отвечает:
― Зови меня Мак.
― Ладно, Мак, ― протягиваю руку, чтобы коснуться его мозолистой ладони в рукопожатии, ― теперь мы партнеры.
― Что ж, партнер, нам придется работать быстро. До начала Испытаний осталось не так много времени.
Глава третья
Макото
— Полагаю, ты голодна, раз уж рискнула всем ради булочки.
Она забавно открывает рот от удивления и смотрит куда угодно, но только не на оживленную улицу перед нами. Не позволяя ей сказать ни слова, я закатываю глаза, приобнимаю ее за плечи и оттаскиваю в сторону от проезжающей телеги.
Кажется, она едва ли это замечает, поскольку с ее лица не сходит потрясение.
— Как ты узнал, что я украла… — она замолкает, беспокойно оглядываясь вокруг, как будто при упоминании о столь страшном преступлении на нее может наброситься Гвардеец. Только убедившись, что вокруг безопасно, она шепчет:
— Как ты узнал, что я украла сладкую булочку?
— Мед все еще на твоей руке, — сухо отвечаю я. Услышав это, она застенчиво заводит руки за спину. — После того, как я увидел, что тебя преследует Гвардеец, что ж, мне хватает ума, чтобы сложить два и два.
Мои слова звучат небрежно, хотя на самом деле они далеки от истины. На самом деле я наблюдал за ней все утро и видел ее жалкую попытку кражи. Но это я, конечно, оставляю при себе, потому как у меня есть план, который нужно осуществить. Очень глупый и немного безумный.
— Ума, говоришь? — с сомнением спрашивает она, приподнимая бровь.
— Я так считаю.
Она хмыкает.
— Заметно.
Дальше мы идем молча, сопровождаемые лишь шумом улицы.
Блаженные восемь секунд.
— У тебя есть работа?
Искоса смотрю на ее веселое выражение лица.
— Я работаю на себя.
На этот раз она сдерживается лишь на шесть секунд, прежде чем заговорить снова.
— А хобби?
— Эгоизм, — я встречаюсь c ней взглядом, после чего с моего языка снова слетают саркастичные слова:
— В сочетании с редким самобиванием.
Ее губы сжимаются, но она быстро скрывает разочарованное выражение за одним из своих радостных замечаний:
— Ну, разве ты не чудесный собеседник?
Снова искоса смотрю на нее.
— Стараюсь.
Ее глубокий вздох слышен даже сквозь непрекращающийся шум Лута. Я почти улыбаюсь. Потому что я ужасный человек, который не верит, что кто-то может быть настолько счастлив. А может, она такая, просто потому, что еще не узнала меня.
Вероятно, я могу запросто сломать ее, мог бы стать ее худшим кошмаром — ее противоположностью. И по правде сделал бы ей одолжение. Заставил бы ее испытать что-то кроме постоянной, невыносимой радости.
Оглянувшись, я вижу, как она поднимает голову к небу. Ее кожа сияет в теплых лучах, ласкающих ее лицо. Легкая сиреневая рубашка спадает с плеча, обнажая изящную ключицу и смуглую кожу. Мой взгляд скользит по черным кудрям, подпрыгивающим в такт каждому ее шагу. Развевающаяся на ветру челка временами раскрывает ореховые глаза, яркие и безмятежные, которым не место в трущобах.
Не могу отрицать, что, возможно, она самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. А еще она слишком миролюбива, что само по себе пугает. И мне почти хочется презирать ее за это. Потому как, боюсь, есть шанс, что я начну получать от этого удовольствие.
— Ита-ак, — она растягивает слово, позволяя мне оторвать от нее взгляд, прежде чем меня поймают с поличным. — Куда ты меня ведешь?
— Туда, где ты, скорее всего, начнешь чихать на меня, — я вежливо добавляю:
— Так что буду держаться подальше.
Она пожимает плечами.
— Лишь бы ты был рядом, чтобы составить мне компанию.
К сожалению, это вызывает у меня интерес.
— Не помню, чтобы это было частью сделки.
Она смотрит на меня так, словно это общеизвестный факт.
— Потому, что узнать меня — это часть сделки.
— Есть еще какие-то условия, о которых мне следует знать?
Она пожимает плечами.
— Я не люблю морковь. Так что, пожалуйста, без этого, — она постукивает тонким пальцем по губам, словно обдумывая что-то гораздо более важное, чем наш разговор. — Ах да, меня легко напугать, когда я шью. Так что не подкрадывайся, иначе могу уколоть тебя иглой. Считай, что тебя предупредили.
— Принято, — вздыхаю я. — Есть еще какие-то требования?
Ее губы растягиваются в озорной улыбке.
— Каждый день я буду ждать сладкую булочку. За мою усердную работу, конечно же.
Я окидываю взглядом ее худощавую фигуру.
— Это один из способов набрать немного веса.
Я поворачиваюсь обратно к оживленной улице, уклоняясь от нескольких телег и пробегающих между ними непоседливых детей. Мне приходится вести за собой ужасно невнимательную Адину.
— На что ты смотришь? — обвиняюще спрашиваю я. — Уж точно не на дорогу.
Она слегка улыбается, глядя на все, что нас окружает.
— Мы явно видим мир совершенно по-разному.
— Ты можешь видеть мир, как хочешь, но хотя бы смотри под ноги, пока это делаешь, — замолкаю, осмысливая свои слова, и удивленно поднимаю бровь. — Хороший совет. Надо бы его записать.
Она смеется, и я уверен, что надо мной. Тем не менее, я наслаждаюсь этим окутывающим меня звуком.
— Да, очень мудро.
Я киваю в сторону торговца и его тележки с разноцветными тканями.
— Сколько тебе нужно для формы? Пары ярдов?
Я направляюсь к этому празднику красок, когда ее рука хватает меня за локоть.
— Что ты делаешь? — раздраженно восклицает она. — Мне нужно снять твои мерки, прежде чем покупать ткань.
— Ты же не серьезно, — сухо говорю я. — Почему бы нам не взять немного сейчас, а потом…
— Мы сделаем это по-моему, Мак, — ее внезапная строгость почти удивляет. — Или не сделаем совсем.
Я поднимаю ладонь, как бы сдаваясь.
— Поражен, что ты смогла перестать улыбаться, чтобы сказать это.
В ответ она улыбается, в очередной раз доказывая мою точку зрения. Сделав еще несколько шагов по улице, киваю
