Шрифт:
Закладка:
– Как ты это поняла, Агнес?
Я пожала плечами.
– Было несложно. Когда почтмейстер велел признать ошибку, парень коснулся надкосницы – явный признак возмущения и ущемлённой гордости, как и движение нижней губы, – его обвинили в том, в чём он не был виноват.
– Та-ак, – удовлетворённо кивнул сэр Алви. – И всё?
– Нет, сэр. – Я набралась храбрости. – В ответе его были детали, но не избыточные. Когда деталей слишком много – человек лжёт. Когда только общие фразы, повторы или запинки – тоже, но это не наш случай. И ещё парень смотрел прямо, не касался рта, не тыкал пальцем, не задыхался… В общем, я не заметила ни единого признака, который сопровождает ложь.
– Теорию запомнила, Ковальски.
Сэр Алви глянул так, словно мысленно добавил мне в рейтинг балл. Затем перевёл взгляд на почтовую братию и ткнул пальцем в конверт на стойке.
– Почтмейстер, отставить травлю. Почтальон! Не ты, длинноносый. Говори, отличается теперь конверт от того, что ты видел? И чем? И тебя не уволят.
Круглолицый паренёк, ещё не веря, что его не обвиняют больше, оттянув форму, неуверенно подошёл ближе. Почтмейстер не выдержал:
– Говори уже, когда тебя Их Светлость спрашивают!
– Я поддержки не просил, – рыкнул Алви.
– А это точно тот конверт? – засомневался парень. – Надпись одна и бледная, сэр, а когда я доставлял, тут был и адресат, и от кого. И даже вензель с печатью.
– И от кого конкретно, помнишь? – сузил глаза ректор.
– От миссис Вагнер, город Мантерра, столица Ихигару, Дворцовая улица, 3.
– Хочешь сказать, что моя матушка сама себе отправила пустой конверт и забыла об этом?
Кажется, сэр Алви прилично разозлился.
– Он не был пустой, Ваша Светлость, – облизнул губы парень. – Там что-то мягкое было, шуршащее… На ощупь, как… как… как…
– Песок, – снова не выдержала я.
– Ты откуда знаешь? – нахмурился ректор, золотые кудри упали на высокий лоб.
– Он пальцы расставляет, как дети, которые пересыпают вниз с ладони песок, – ответила я.
– Да, да! – радостно закивал парень. – То самое! Прям как рот онемел. От волнения это, простите… Песок словно там был.
Алви скрестил на груди руки. Я протянула ему пустой хлировый пакет с верёвочным замочком, в котором в непогожие дни носила с почты газеты домой.
– Лучше запечатать, чтобы потом проверить с дознавателями на остаточную магию.
Поблагодарив лишь кивком, ректор отправил загадочный конверт в пакет.
– От магии ничего не осталось, явно использовали заклинание самораспыления, но, может, есть что-то грубое, физическое, типа отпечатков пальцев… – Он повернулся к почтмейстеру. – Мага-дознавателя зовите сюда. Срочно!
– Просим прощения, Ваша Светлость, – зачмокал пухлыми губами почтмейстер. – Единственный наш дознаватель уехал на свадьбу к племяннице. В соседний город. На оленях.
– Так пусть возвращается! – буркнул ректор. – Есть другие маги?
– Артефактор помер, маг-целитель к вам в замок отправился, а стихийник пропал в лесу. Ищем.
– Чёрт знает что у вас творится! – выругался Алви. – И это всё, что ли?
– Хэндары ещё есть. Как вам, наверное, известно, они сильные маги, но живут особняком. В лесах, – ответил почтмейстер.
– Что за хэндары? – тихо спросила я рядом стоящую старушку.
– Оборотни, – вместо неё ответил в усы почтмейстер. – Суровое племя. Ваша Светлость, не лучше ли дождаться дознавателя? Он уж завтра с утреца прибудет, не волнуйтесь…
– Похоже, что я волнуюсь? – рявкнул Алви.
«Похоже».
И раз он не со мной разбираться приехал, незачем было напрашиваться на новые санкции, вполне возможные в таком-то настроении. Я давно догадалась, что его доброта в портальной комнате академии была не по мою душу, а потому, что он уж не знаю каким образом услышал наш разговор с отцом. А отцы у господина ректора с некоторых пор – больная тема, ясно и без магии.
Я потихоньку открыла дверь на улицу. Колокольчик звякнул, но я всё-таки шагнула за порог.
– Стоп, Ковальски! – гаркнул сэр Алви.
Вот чёрт!
Я обернулась, натянув любезную улыбку. Мороз ущипнул за щёки.
– Да, господин ректор?
Он вышел вслед за мной на улицу. Дверь за его спиной хлопнула, придушив на взлёте колокольчик.
– Не думаю, что ты чем-то здесь занята, Ковальски, – сказал сэр Алви. – Поэтому поможешь мне.
– Засчитаете за начало практики, сэр? – улыбнулась я.
– Не терпится быть подопытной? – ухмыльнулся он. – У оборотней?
Улыбка моя сразу скисла. Ректор перевёл взгляд на замок, затем снова на меня, внезапно серьёзный.
– Хорошо, господин ректор, помогу, конечно, – поспешно вставила я.
– Тут, похоже, творится непонятная чертовщина.
Приспуская перчатку и указывая на браслет, я добавила:
– Тогда будет эффективнее, если снимете блокиратор, не так ли?
– Считаешь, что у меня есть ключ? – изогнул бровь сэр Алви.
– У вас может быть всё что угодно, – мило улыбнулась я.
– Ошибаешься. Снять может только тот, кто ставил: королевский служащий министерства наказаний. – Сэр Алви раздавил мою надежду, как клопа каблуком. – Но ты внимательна. Не глупа. Плюс теперь точно не натворишь ерунды с запретными заклинаниями. И о помощи это не просьба, Ковальски.
«Мог хотя бы притвориться», – почувствовала я к нему нарастающую неприязнь.
Чертовски не хотелось ему подчиняться, но не в моём положении было дерзить, так что я вежливо склонила голову.
– Что будет угодно Вашей Светлости.
– Не называй меня так. Сэр Алви, всё как обычно. А мне будет угодно, чтобы ты перебралась в замок, я пришлю за вещами. Теперь рассказывай всё, что ты слышала здесь о происшествиях и пропаже людей. И что странного заметила, изнывая от безделья в этой дыре.
Я глянула на него исподлобья. А ведь потрясающе красивый мужчина был бы, если бы не такой… ректор! И я проговорила тоном серым, как на занятии:
– Вам стоит навестить мадам Гари, которая будет рада вас видеть, сэр. Она кладезь слухов, сплетен и полезных новостей. Я же здесь в основном была занята чтением и одинокими прогулками. С местными близко не сходилась. Что касается внимательности, то не знаю, как вы пропустили, сэр, – видимо, меня проверяли… – съязвила я, – но второй почтальон с длинным носом знает что-то ещё. Уж больно глазки бегали, чуть под пол не провалились, когда первый рассказывал вам про конверт.
– Неплохо, Ковальски, – с обидным удивлением заметил Алви, словно раньше не замечал, как ответственно я подхожу к учёбе. – Стой здесь.
Он вернулся в здание почты, оставив меня его тихо ненавидеть. За окнами что-то лязгнуло, кто-то ойкнул, взвизгнул, словно на него упал кофейник. Из окна вспыхнуло серебряными искрами, и даже без магии я почувствовала импульс ментального воздействия – словно жаром в мороз полыхнуло. Надеюсь, после такого напора у второго почтальона не расплавятся мозги…
Со звоном ожившего колокольчика вернулся сэр Алви. Отряхнул руки брезгливо и сказал:
– Так-то лучше. Теперь идём к нашей старушке.
Он пошёл вперёд. Я его догнала и всё же спросила, не переборов любопытство:
– Длинноносый что-то сказал?
– Что письмо ему вручила сестра сумасшедшего псевдообротня, мисс Свеборг, и заплатила три монеты, чтобы не распространялся.
– Тогда почему мы идём не к ней?
– Потому что мисс Свеборг лежит в одной из моих спален, а чаю я хочу прямо сейчас, – бросил сэр Алви и прибавил шагу.
* * *
Алви
Мадам Гари, похоже, кинулась бы мне на шею, если бы не её старомодная преданность этикету. Я тоже рад был видеть старушку в добром здравии. Она уменьшилась в росте, кожа стала морщинистой. На висках – почти прозрачной, зато аура её не изменилась: добрая, тёплая, как сдоба с корицей.
Когда я был маленьким и приезжал в замок к деду, между мной и мадам Гари отчего-то завязались настолько дружеские отношения, что я по ней даже скучал. А позже посодействовал, чтобы её переселили в пустующий коттедж в деревне. Так сказать, восстановил баланс: ни один дом не должен оставаться без человеческого тепла, и ни одна печь не должна томиться без пирогов.
Старенькая экономка засуетилась над чаем, я расположился в кресле прямо в просторной кухне, с ностальгически детским чувством наблюдая за ней. На стенах – полочки с начищенными до блеска кастрюлями и кофейниками. Дерево и камень в интерьере, занавески на окнах и несмотря на мороз – нарциссы в горшочках. Очень мило! Всё-таки есть в уюте какая-то своя, не ратифицированная магия, возвращающая покой душе.
Когда
