- Проверим? - возбуждённо оглянулась она, желая, видимо, повести эксперимент.

- Вель, - добавляю строгости в голос, а потом протяжно заливаюсь кашлем. Дерьмо... горло подвело в ответственный момент.

Быстро получаю кубок простой воды, благодаря которому прихожу в себя.

- Спасибо, - встаю на ноги и указываю ей на каюту, - приведи всё в порядок, а потом найди мне Морриган.

Массаж не помешает, а то что-то я совсем разваливаюсь.

Блондинка несколько заторможено кивнула, продолжив расставлять вещи. Я же уселся за свой стол, который притащили ещё ночью, открыв ключом верхний ящик. Интересно, как этот кусок дерева вообще смогли втиснуть в тот узкий проход? Неважно... главное, что тут, под потайным дном, лежали зашифрованные письма. В пути было не до них. Я спешил, а потому ехали мы каждый день, с утра до вечера. А по ночам читать не хотелось. Я знал, что у меня ещё будет возможность подробно и обстоятельно с ними ознакомиться. Плавание будет долгим... Вот и настал сей момент.

И понеслись прекрасные, полные приключений и веселья дни! Сарказм, если что.

Ожидаемо, морской путь успел вдоволь меня достать. Состояние за это время лишь ухудшилось. Доходило до того, что едва мог передвигаться, ведь на всё это наложилась проклятая качка. Но осилил. Сдержался, хотя бывало, что сжимал зубы до ломоты в челюсти.

Приступ... проклятый приступ, который изредка на меня находит. Плюс отходняк от большого количества поглощённых магических сил... До чего же мерзко!

Херовая обстановка на корабле не добавляла радости. Причём не только на моём, на всех трёх посудинах.

Давайте-ка подумаем. Что есть корабль для обычного матроса?

Голод, жажда, тошнота, сырость, холод, невозможность ни на минуту остаться одному, не говоря уж о том, что швыряет из стороны в сторону от страшных волн. Корабль кишит мелкими грызунами, питающимися сухарями и зерном, и размножающимися так быстро, что очень скоро они бегают не только по каютам, кроватям и даже тарелкам, из которых едят люди, но даже по самим людям. Мухи падают в чашки с супом, где также плавают и черви всех видов. Каждый кусок пищи кишит паразитами. В «рыбные дни» обычно кормят тухлой рыбой, сваренной в соленой воде. Днём едят суп из бобов, в котором так много личинок, что они плавают на поверхности.

Для моих людей и тем более, для меня самого, готовят отдельно. И продукты для подобного также используются свои. Как же я был рад, что Ротбар до этого догадался! Объявил ему прилюдную благодарность и выдал сотню золота. Для меня — не деньги, зато стоило представить, как жрал бы то, что варил местный кок... аж дурно становится.

Страшное неудобство доставляли низкие потолки, которые создавались на средний рост обычного матроса, то есть — невысокий. Крестьяне и низкородные горожане, идущие на корабль, редко когда были высокими. Обычно не выше метра шестидесяти — шестидесяти пяти. Ходить на нижних палубах можно было только согнувшись или приходилось биться головой обо все выступы. Дикая скученность: на нашем корабле, не считая моих слуг и солдат, присутствовало порядка сорока матросов.

И... самое интересное — бродячий зоопарк: коровы, свиньи, птицы, ведь консервы ещё не изобрели!

Животных брали только во время долгого плавания и только если не было возможности высаживаться по пути у каких-то поселений. Хотя бы деревень. А сейчас мы именно так и плыли. То есть, плавание шло вдоль берега, но Север — регион малозаселённый, а потому деревни встречались редко. Охотиться тоже выходило не часто. Мы не знали здешние леса, не знали, запрещает ли местный лорд в них охоту или нет, не знали и водится там хоть что-то стоящее...

Потому приходилось работать с тем, что есть... Вы представляете, сколь это было ужасно?

Ранее я избегал такой проблемы, но за последние десять лет приходилось часто и неоднократно посещать Застенье на кораблях худшего класса, чем я привык. Признаться, это крайне раздражало. Но на подобной куче дерьма плыть пришлось впервые. Или это так на меня моё состояние, вдобавок, повлияло?

Мрачно сплюнул прямо из окна своей каюты. Прошла лишь неделя пути. Впереди ещё много прекрасных дней.

Глава 57

Пинком сбиваю крысу со своего пути. Наглая тварь даже не пряталась увидев меня. Впрочем, в такой темноте грызуна ещё бы не каждый рассмотрел. Это я тут иду, медленно, скособочившись и пригибаясь, а вот большинство простых матросов носятся, как угорелые, не замечая ничего на своём пути.

Резкое движение ногой, заставило поскользнуться, но я сумел удержать равновесие, чему был неимоверно рад. И так спина болит, будто бы целую смену грузчиком отпахал, так ещё бы и завалился прямо на неё. Смеху было бы... животик надорвёшь...

Сучья влажность! Ощущение, что пол только что помыли, но это не правда. Мытьё здесь — страш-шное наказание. А потому до такого греха и вовсе не доводят. Так что вся мокрота — сугубо от влаги. Да и не только на пол это влияет. Постоянно мокрые канаты из пеньки имеют тенденцию гнить. Тут вообще почти всё гниёт. Что-то периодически меняют, когда останавливаются на берегу. Вот только это мало чему помогает. Убогое корыто вот-вот развалится, будет прогрызено крысами, термитами и прочей живностью. Утонет в грязи и говне быстрее, чем в самом океане.

Замечательные перспективы! Что может быть приятнее?

Но и это не всё! Через щели палубы сочилась вода и скапливалась внизу, в районе балласта. Там она быстро тухла и гнила, радуя отвратительными запахами.

Как вообще люди массово не бегут отсюда, после первого же рейса? У матросов даже гамаки не стирают, они вечно грязные. А здесь, к тому же, был только один гамак на двух человек. Что, конечно же, не делало его чище. Что уж там, при мне вообще ни разу ничего не чистили! Ни полы, ни камбуз, ни сам корабль, ни-че-го. А плыли мы уже не мало...

Причина в том, что характер большинства здешних моряков не способствовал чистоте: приказы стирать гамаки при каждом удобном случае существовал, но то было для флота, а не простых купцов или «вольных капитанов». А потому подобным готовы были заниматься лишь по моему приказу. И я готов был бы его отдать, но хорошо подумав, решил спустить на тормозах. Сейчас я на чужой территории и не хочу лишний раз лезть туда, куда не просят. Тут ведь вопрос даже не в чистоте, а в дисциплине. Эти люди уже привыкли так жить, а потому мои приказы воспримут в штыки. Либо