от тела…

— Не смей! — возмутился Алекс. — Мы похороним его на нашем кладбище домашних животных. Мы устроим ему приличные похороны, Джокаста это умеет. Она смастерит ему гроб, мы споем несколько гимнов и закатим поминки. — Алекс посмотрел на меня и застенчиво добавил: — Если, конечно, ты этого захочешь.

Я только кивнула.

— И вообще, я так и не понял, куда ты сбежала? Дэйви нашел записку, в которой ты написала, что должна вернуться домой. Где ты была?

— У меня, — тихо ответил Патрик.

— Что? — зашипел Алекс. — Почему? Какого черта ты к нему поперлась? Всем известно, что его даже жена бросила оттого, что дома была скука смертная…

— Прекрати! — вполголоса велела я.

Мы пытались говорить тихо, чтобы не разбудить детей. Собаки, которых впустил Патрик, почувствовали, что атмосфера накаляется, и Дотси, добрая душа, подошла ко мне и положила голову на колени.

— Предательница, — пробормотал Патрик.

— Послушай, Алекс, — начала я тихо. — Я хотела вернуться в Лондон, но из-за снегопада поезда не ходят, податься мне было некуда, поэтому я поехала к Патрику, и он разрешил мне остаться у него на ночь…

— Не сомневаюсь, — фыркнул Алекс.

Я осуждающе посмотрела на него, но Алекс почему-то мерзко подмигнул в ответ.

— Ладно, ладно. Извини, Патрик. У нас все сейчас непросто, и лучше будет, если я заберу Поппи обратно в «Аббатство». Мы очень волновались за нее. — Алекс встал и протянул Патрику руку.

Они торжественно пожали друг другу руки, и я в который раз удивилась непредсказуемости английских джентльменов, получивших частное образование. Хотя, возможно, все мальчишки так себя ведут.

— Завтра привезу твои вещи, — пообещал Патрик. — Передай Эдварду, что жеребенка назвали Джики. — Он улыбнулся мне и беззвучно прошептал: — Удачи.

Да уж, удача мне не помешает.

Я погладила Дотси на прощанье, поплотнее запахнула пальто и натянула сапоги. Ни холод, ни снег меня больше не страшили, я ведь возвращалась в «Аббатство»! Погода опять переменилась: луна спряталась за тучи и стало черно, как в самое темное Средневековье. В двадцатом веке мне такой темноты встречать не доводилось. Только снег едва заметно белел под ногами. Алекс взял меня за руку, и мы побрели по полю, сосредоточив все внимание на том, чтобы не потеряться и не свалиться в сугроб.

— Но как мы взберемся к «Аббатству»? — спросила я, едва поспевая за Алексом. — Вниз мне пришлось спускаться на своем чемодане.

— Да ты что? Ты очень умная!

Он прижал меня к себе и поцеловал в губы.

Клавдии больше для меня не существовало. Мой ответный поцелуй был полон страсти. Наконец мы отлепились друг от друга, и Алекс потянул меня вперед.

— Куда мы идем? — прошептала я, свято уверенная, что мы вот-вот заблудимся.

— К конюшне, конечно. Ты же не думаешь, что нам удастся забраться по холму в кромешном мраке?

Я хихикнула и позволила ему втащить себя в конюшню. Кобыла с жеребенком не обратили на нас никакого внимания, они очень мило смотрелись при свете фонаря, оставленного Патриком.

Я наблюдала, как Алекс энергично стаскивает в кучу сено (по крайней мере, я думаю, что это было сено, хотя, конечно, ручаться не буду).

— Что ты делаешь?

— Постель, дурочка. Иначе мы замерзнем.

— А…

Играть в сибирский экспресс мне не хотелось, но Алекс не позволил мне выразить свои соображения на этот счет. Он поцеловал меня. Очень крепко поцеловал.

Сено (пусть это будет сено, ладно?) оказалось страшно колючим, и в нем наверняка кишмя кишели мыши или кто-нибудь пострашнее. Но я очень быстро забыла обо всем этом.

Потому что дальше на меня обвалилось счастье.

В какой-то момент я вдруг осознала, что смеюсь во весь голос, а Алекс спрашивает, всегда ли я смеюсь, занимаясь любовью.

— Не знаю, но я ведь простая девчонка, — ответила я.

— И слава богу, — сказал Алекс, вытаскивая травинки из моих волос и улыбаясь. — Ты не представляешь, как мне с тобой легко. Мне тебя так не хватало. И прости за Клавдию…

— Пожалуйста, не надо ничего говорить, — взмолилась я.

Я хотела, чтоб эти минуты остались в моей памяти как минуты абсолютно безоблачного счастья.

— Поппи, ты не понимаешь. Дай мне договорить. Клавдия лжет. Она не беременна.

— Что?

Он повторил.

Я была в таком восторге, что чуть не завизжала.

— Но откуда ты знаешь?

— Знаю. Больше того, Одесса тоже знает. И Одессе я верю. Но дело в том, что Клавдия не собирается признаваться. Я бы ее сразу же отправил в Париж, но из-за снега это оказалось невозможным. Мне ее жаль, я не такой уж мерзавец, чтобы бросить ее прилюдно. К тому же Джокаста с Эдвардом на грани нервного срыва из-за Табиты…

— Так они в курсе…

— А ты откуда знаешь? — удивился Алекс.

Я рассказала ему о признании Табиты.

— Ты не представляешь, как они перегрызлись с Дэйви. Он уверен, что Табита бросит ребенка (или даже двух, если верить Одессе) на родителей, а сама сбежит к этому астральному кретину. В общем, все сейчас на военном положении. А тут еще ты сбежала. Мы все дико переволновались, особенно Дэйви.

Мне стало стыдно, я вспомнила, что до сих пор не знаю, почему Дэйви меня поцеловал. Но лежать в объятиях Алекса на колючем сене было так приятно, что все остальное сейчас казалось не слишком важным.

Я широко зевнула, и Алекс усмехнулся.

— Думаю, все само разрешится. Обычно так и бывает. А теперь, пока мы еще не уснули, иди ко мне.

Что я могу сказать? Заниматься любовью в заснеженном сарае рядом с жеребенком и его матерью весьма необычно. Возможно, не самое теплое и подходящее для таких дел место, но ту ночь я не променяла бы и на все богатства мира.

Спустя какое-то время я высвободилась из объятий Алекса и начала одеваться.

— Ты куда? — сонно спросил Алекс.

— Извини, я понимаю, что это ужасно неромантично, но мне очень нужно в туалет, — ответила я.

Алекс расхохотался.

Я вышла во двор и огляделась в поисках укромного куста. Луна снова выглянула из-за туч. Вокруг было так красиво, что даже как-то неловко справлять малую нужду под кустом. А ведь Джики умер не в самом плохом месте. Конечно, отсюда далековато до его жаркой родины, но здешняя природа тоже по-своему прекрасна…

Я вернулась в сарай, обняла Алекса, мы еще немного поболтали о всяких глупостях, а потом заснули. Пару раз я просыпалась и с силой щипала себя, дабы убедиться в реальности происходящего. И еще я время от времени проверяла, как там дела у кобылы с жеребенком. Кажется, их совершенно