Она бросила на него последний обвиняющий взгляд. Олливан предпочел его проигнорировать. Ему было семь лет, когда его сестру отдали на воспитание в Камден; очевидно, не его вина, что она там выросла.

– Я уверен, что ты не упустила ничего такого, чему не могла бы научиться сама, практикуясь, – сказал он.

Он хотел утешить ее, но Кассия, казалось, была невосприимчива к любым проявлениям доброты с его стороны. У нее отвисла челюсть, как будто он оскорбил ее.

– Если это правда, то со мной что-то в самом деле не так.

Она явно не ждала от него каких-то новых комментариев, но, да помогут ему звезды, он не мог остановиться.

– Что же, для меня очевидно, что эта проблема – психологическая.

– Психологическая? – спросила Кассия, подозрительно прищурив глаза.

– Дело ведь не в силе магии, верно? – рассмеялся он. – Звезды, нужно быть в высшей степени бездарной, чтобы не выбить ни единой искры, выполняя заклинание определения местоположения.

Она вскочила на ноги так внезапно, что Олливан отшатнулся. Она схватила его за запястье и решительно вложила кусочек воска ему в ладонь.

– Просто произнеси это чертово заклинание.

– Я не имел в виду… – начал он, но Кассия бросила на него взгляд, который советовал не продолжать. Он возмущенно вздохнул.

– Прекрасно, но я хочу, чтобы мое возражение против этого фарса было запротоколировано.

– Не волнуйся, Олливан. Я по умолчанию понимаю, что ты возражаешь против всего, чего можно, если только сам не скажешь обратного.

Олливан был сообразителен, поэтому ему редко приходилось задумываться, не оскорбляют ли его. Это подсказывало ему быть осторожнее со своей сестрой. Возможно, у них было больше общего, чем он думал сначала.

Он зафиксировал в уме внешний вид куклы, призвал свою магию и бросил кусочек сургуча на карту. Какое-то мгновение он кувыркался и вращался, после чего его словно магнитом потянуло на улицу, примыкающую к южному берегу квартала чародеев. Олливан склонился над картой, чтобы рассмотреть ее поближе. Кассия подошла, встала у его плеча и ахнула.

– Должно быть, сработало. Иначе зачем бы заклинание привело нас в такое непонятное место?

– Действительно, почему? – пробормотал Олливан.

Он знал эту улицу. Точнее, кое-что, расположенное на этой улице. Но как именно улица была связана с Гайсманом – если вообще была связана, он не знал.

– Это то, о чем я говорил, – мы не можем этого знать. Джаспер украл эту куклу у ребенка, о котором мы ничего не знаем. Возможно, они там жили. Или, возможно, там жил родственник, которому игрушка принадлежала раньше, – она ведь старая. Но будь я проклят, если буду слоняться без дела, потому что так велела магия местоположения.

Кассия была полна решимости дать ответ, но в этот момент в убежище появилась Сибелла и направилась к ним. Она выглядела такой же энергичной и здоровой, как всегда, и Олливан мысленно поблагодарил звезды за то, что Гайсман, похоже, не причинил ей серьезного вреда.

– Здесь были дружинники, – сказала она, задыхаясь, и Олливан понял, что румянец на ее щеках был вызван тревогой. Он почувствовал, как в его животе завязывается тугой узел. – Прошлой ночью на площади был найден без сознания мастер душ. Олливан, его магия исчезла.

– Мастер душ? – переспросил Олливан. Он мог слышать истеричные нотки в своем голосе. – Этого не может быть.

– Если Вайолет может истощить мастера душ так же просто, как чародея, тогда…

Кассия посмотрела на Олливана, ее лицо побледнело.

– Любой человек в городе может быть в опасности. И будет очевидно, что никто, кроме чародеев, не может оказаться виновником подобного рода магии.

Олливан провел рукой по лицу.

– Джупитус обмочится от радости, если сможет повесить на меня межфракционный инцидент. Кто этот человек? Мы должны попытаться поговорить с ним.

Сибелла покачала головой.

– Я не знаю. Двое дружинников подошли к двери и попросили меня предоставить список всех, кто был здесь прошлой ночью. Я попыталась получить от них больше информации, настаивая на том, что это делается для безопасности членов Общества, но они мне ничего не сказали. Они были необычайно осторожны. Как ты думаешь, что это значит?

Олливан снова посмотрел на карту, разложенную на его столе.

– Какое сегодня число?

– Сегодня третье октября, – сказала Кассия. – Какое это имеет отношение ко всему этому?

– Прямое, – сказал Олливан и тут же пожалел об этом.

Дата, мастер душ на площади Друзеллы и результат заклинания определения местоположения совпали, но он ни с кем не мог поделиться тем, что знает.

– Я думаю, что знаю, как могу получить больше информации. Сегодня вечером.

Последовала пауза. Он наблюдал, как Кассия медленно осознает, что это все, что он хотел сказать. Она издала возмущенный звук.

– Ты должен сказать мне, – произнесла она, и Олливан с трудом удержался, чтобы не рассмеяться от сквозящей в ее тоне раздражительности. На его глазах Кассия превратилась в четырехлетнюю девочку, требующую от него желаемого. Но сразу следом последовал укол печали.

– Будет лучше, если ты не будешь знать. Но я сразу же сообщу о том, что выясню.

– Нет! Ты не можешь втянуть меня в это, а потом продолжать хранить секреты.

– Это опасно, Кассия. Доверься мне.

– Если я еще не предельно ясно выразилась – я тебе не доверяю. Но какие бы, черт возьми, ужасные решения ты ни принимал с этого момента, они влияют и на меня тоже. Я иду с тобой.

Олливан был удивлен и впечатлен ее смелостью, но это ничего не меняло. Она не понимала, о чем просит. Лучше, чтобы она продолжала считать его эгоистичным и ненадежным, поэтому он одарил ее ухмылкой, которая, как он знал, заставит Кассию захотеть убить его, и отсалютовал.

– Ты можешь попробовать, – сказал он, а затем исчез.

Глава 20

Кассии хотелось его убить.

Олливан, видимо, был иного мнения, но ей казалось, что быть вместе во всей этой неразберихе означало также и то, что они будут делиться друг с другом всем, что знают. Если во время этого опасного дела, которое Олливан планировал совершить той ночью, с ним что-то случится, то как они смогут остановить Вайолет? Он был единственным, кто знал это заклинание достаточно хорошо, чтобы разгадать.

– Я не позволю ему сделать это.

Она посмотрела на Сибеллу, на лице которой застыло выражение жадного любопытства.

– Что?

– О, ничего. Я только сейчас начинаю понимать, как это должно быть тяжело – иметь такого брата. Слава звездам, моей сестре еще нет и года. Мне бы не хотелось ненавидеть ее так же, как ты, должно быть, ненавидишь