— Как вам в Михайловске? — проговорил Смирнов томным глубоким голосом.

Если существовал самый дурацкий вопрос, который можно задать людям, которые только сошли с поезда, то это был именно он.

— Здание вокзала весьма необычно, — ответил я, выручив растерявшегося Димидко.

— Расскажите про клуб, — попросил Сан Саныч. — Я посмотрел прошлогоднюю турнирную таблицу. Результат впечатляющий. Еще один пропущенный мяч, и вылетели бы во Вторую низшую лигу. Как же так?

— Финансирование слабое, — честно ответил Смирнов. — Футболисты все были из местных. Некому по регионам ездить и заманивать таланты.

— Так сами бы озаботились, — продолжил его донимать Димидко, видимо, тоже услышав в его голосе воркование брачующегося дутыша.

— Не успеваю. Как у замдиректора завода, у меня слишком много обязанностей.

Он припарковался возле плоского двухэтажного здания под красной крышей, где выделяющийся чердачок напоминал взирающий на нас глаз египетского Гора, выскочил и открыл дверцу со стороны Димидко, чем ввел его в замешательство. Хорошо хоть руку не подал, а то, боюсь, Сан Саныч уже бежал бы назад в Москву.

Стадион был самым обычным: припорошенное снегом футбольное поле, пластиковые разноцветные кресла, и только правая их часть под навесами. Чуть дальше, сливаясь с фоном, угадывался белый манеж, где нам и предстояло тренироваться.

— Давайте я вам проведу экскурсию по спорткомплексу. Конечно, не «Динамо», но ремонт свежий.

— А где мы базируемся? — спросил Димидко.

Смирнов махнул в сторону манежа.

— Там раздевалки, душ и современный крытый манеж с подогревом. Спортзал здесь. Идемте покажу.

— Может, сразу с манежа и начнем? — предложил Димидко.

Я сосредоточился на главном желании Смирнова: он хотел произвести положительное впечатление, а там, где предстояло проводить время нам, было, наверное, не очень. Потому, будто не слыша вопроса, повел нас к спорткомплексу, и началось: тут у нас бассейн, шесть дорожек для взрослых, две детские, неглубокие. Вон вышка для ныряльщиков, у нас своя команда есть! Здесь балет, танцы, лечебная физкультура, зал для бокса, дородовая подготовка…

— Наши футболисты беременны? — язвительно поинтересовался Димидко. — Это женская команда?

Смирнов опешил и вытаращил глаза.

— Нет. Кто вам такое сказал?

— Тогда зачем нам эта информация? Давайте обсудим условия взаимодействия, да мы пойдем знакомиться с командой.

Смирнов вздохнул обреченно и обратился ко мне:

— Александр, подождите нас, пожалуйста, в столовой или в кафе, оно на улице при входе в спорткомплекс.

Ну да, кто я такой, чтобы меня пускать на переговоры. Я выбрал кафе, в котором и деревянная обивка стен, и тяжелый пыльный бархат занавесок, деревянные же стойка, и столы со стульями, и даже запах — все словно перенеслось из середины девяностых, когда таких заведений было много.

Димидко все не возвращался. Через полчаса я начал беспокоиться о его неприкосновенности — все-таки Смирнов подозрительно нетрадиционен. Что можно обсуждать сорок минут?

Димидко появился красный, всклокоченный и злой. Сел напротив, брякнув сумкой о свободный стул, и пробормотал:

— Вот голубец хитрожопый!

— Ты тоже думаешь, что он девчонкам не друг, а конкурентка? — Я сам не заметил, как перешел на «ты», а Саныч не стал меня поправлять

— Что я, слепой?! Короче, как таковой нет ни ставок футболистов, ни тренерской. Вся команда оформлена токарями, слесарями, инженерами…

— Почти везде так, кроме Премьер-лиги, — сказал я, не разделяя его негодования.

— …на полставки! То есть на три тысячи! Думаешь, парни согласятся играть за такие деньги?

— Думаю, да.

— Клыков, Погосян, Хотеев и ты — да. Воропай и Тишкин и слушать не станут, когда озвучу зарплату. Да и мужики не станут, им семьи кормить надо…

— А премиальные за победу и ничью нам будут платить? — поинтересовался я.

— По три тысячи на каждого. И столько же на запасных, но их должно быть не более пяти на матч. Еле выбил эти деньги. Аж вспотел.

— Сколько у нас матчей в году?

— Под пятьдесят плюс финальные, если дойдем…

— Когда дойдем. В общей сложности получается около девяти тысяч в месяц, иногда и больше. Это разве мало? По-моему, выше крыши. Или футболисты Второй лиги получают больше?

Вспомнилось, как майор Джабарова говорила, что у нее зарплата куда ниже.

— Какой там больше! — пожаловался Димидко, сбегал к стойке, а вернулся с… мороженым, политым клюквенным вареньем.

— Ну так а в чем проблема?

— В том, что эти премиальные нигде не задекларированы. Допустим, мы выиграем. Думаешь, так просто потом выбить то, что нам обещано? Это крупная сумма. У каждого второго коллектива проблемы с этим. И ничего ведь не докажешь! А Смирнов жадный, как хомяк.

— Учитывая, кто за нас слово замолвил, уверяю, проблем не будет, — утешил я его.

— И кто же? — без интереса спросил Сан Саныч.

— Аристарх Шуйский.

Клацнула выпавшая челюсть Димидко. Поставив ее на место, он не удержался, свистнул. Потом откинулся на спинку стула, заведя руки за голову.

— Реально? Тот самый, друг Горского? Как ты на него вышел?

— Через тренера, который меня к турниру боев без правил готовил. Непростой оказался товарищ. Шуйский сказал, что хочет свою команду, дескать, надоело ему за область краснеть.

Бармен за стойкой услышал знакомую фамилию и аж вырос на голову и вытянулся, а уши повернулись в нашу сторону и волосы потянулись к источнику звука, как антенны.

— То есть прямо тебе Шуйский сказал? — не поверил Димидко.

— Так и знал, что не поверишь. Не хотел говорить. Вчера, когда ты звонил, а я сбросил, как раз с ним был. Ладно, не веришь в Шуйского, просто поверь, что…

— Чего ж не верить. Все сходится, и теперь ясно, почему Смирнов вокруг нас так прыгал. Если бы я знал раньше про Шуйского, больше давил бы и права качал. — Он усмехнулся и посмотрел на меня другим взглядом. — А ты опасный, значит, человек. Еще скажи, что ты одаренный.

— Нет, — качнул головой я и повторил то, что услышал вчера от Льва Витаутовича: — одаренным запрещено участвовать в соревнованиях. Кстати, Смирнов с нами пойдет знакомиться с командой?

— Он уехал…

— Шикарно! С ним рядом как-то… небезопасно.

— Там помощник тренера сейчас команду гоняет, — сказал Димидко. — Петр Казимирович Авдеев.

— Звучит, как будто он царя не просто помнит, но и за него сражался.

Димидко захохотал, оценил шутку, и предложил: