— Спасибо, — поблагодарил я и не успел подумать о футболе, как Шуйский сказал:

— Саша, ты прав в том, что люди должны быть счастливыми. А футбольные победы нашей сборной вполне могут их осчастливить. Думаю, тебе будет это интересно.

Он перевернул газету, теперь я увидел, что это «Футбольный курьер», и подвинул ко мне.

— Читай.

В глаза бросилась фотография на первой странице: импозантный мужчина на первом плане. Яркий, в золотом пиджаке, при кольцах. И позади смазано — команда футболистов.

«Скандал в Михайловске». Новость показалась знакомой. Я пробежался взглядом по строчкам: так и есть. Это событие мы стебали с парнями в баре «Гол». Тренер команды «Титан» Филимонов уволен за домогательства сексуального характера. Игроки разбежались. Одни — когда были с этим не согласны, другие ушли вместе с тренером.

— Осталось восемь человек, понимаешь? — прищурился Шуйский. — Готовая команда, все матчи расписаны наперед…

— А нужно двадцать два человека, — расплылся в улыбке я. — У меня есть целая команда! И талантливый тренер, Александр Димидко, бывший футболист «Динамо». Нас всех выперли, потому что мы показали результат, лучший, чем у основного состава!

— Он поедет в Михайловск? — засомневался Тирликас. — Такой человек привык к красивой жизни.

— Поедет, — уверенно кивнул я.

Жека и Игнат под вопросом, но, если откажутся, мы и без них отлично справимся, научим кого-нибудь из новеньких. У меня руки зачесались написать Димидко прямо сейчас, но я решил воспользоваться ситуацией и прояснить кое-что еще. Больше чем уверен, что это разовая акция, и в скором времени больше Шуйский ко мне не снизойдет.

— У меня остался еще один вопрос, Аристарх Григорьевич. Если одаренные люди призваны служить на благо Родины, откуда тогда столько ворья, продажных милиционеров, крышующих бандитов, больших и мелких криминальных авторитетов?

— Ты еще не понял? — усмехнулся Тирликас. — А если подумать? Ну?

Они с Шуйским уставились на меня, ожидая ответа. Тирликас продолжил:

— Вот смотри. Ты участвовал в беспредельных боях — действие незаконное? Да. Доходы задекларировал? Нет. Ущерб Родине? Небольшой, но — ущерб. При том, что у тебя мало возможностей, ты и то умудрился навредить.

— Но мне кажется, что если не искушать, то и возможностей будет меньше. Включить пропаганду. Прикрыть все незаконные лавочки…

Шуйский усмехнулся.

— Ты не жил в девяностые, тебе будет сложнее понять.

Захотелось рассмеяться. Не жил, ага. Не варил суп из муки, луковицы, морковки и кубика бульона, который даже тараканы и муравьи не едят.

— Перестройка сформировала целый пласт людей нового формата, их было много, очень много. Им всем сейчас по сорок, это основа нашего общества. Не пересажать же всех? Не перестрелять? Хотя, чего греха таить, самые активные были убиты. Но невозможно выдавить из человека его природу, забить ее пропагандой. Можно лишь чуть подкорректировать. А как эффективнее всего заставить людей жить по правилам?

Он смолк, Витаутович съел вторую конфету, ожидая моей реакции. Когда был Звягинцевым, меньше всего меня волновали проблемы воспитания общества, я решал насущные задачи, потому ответа не было, и я лишь пожал плечами.

— Единственный способ сделать так, чтобы люди жили по правилам — создать условия, когда им это будет выгодно. Трудись на благо общества, и страна о тебе позаботится, ты ни в чем не будешь нуждаться. Вот это мы пытаемся сделать, Саша.

Тирликас подхватил его мысль:

— Но девяностые из голов людей не вытравишь. Они все равно пытаются урвать, украсть, обмануть. Таких, как ты, чуть менее пятисот. Зрелые одаренные многие не чисты на руку. Павел Сергеевич вообще один. А населения у нас — триста пятьдесят миллионов. Да, можно установить террор: украл — пожизненный срок или расстрел, но как проследить, чтобы от доноса не пострадали невиновные? Где взять столько людей? Все, что могут контролировать одаренные — высшие эшелоны власти.

— Да и вы, воспитанники обновленного общества, уже другие, более чистые, более честные, — продолжил Лев Витаутович.

— Давайте — к футболу, — проговорил Шуйский. — Мне пора уезжать. Итак, есть «Титан», это команда электромоторного завода Михайловска, играет во Второй лиге, матчи расписаны на год. Главный там заместитель директора Михайловского электромоторного завода Алексей Смирнов. Надо сказать, к своим обязанностям он относится спустя рукава, но вам и не нужен строгий надзиратель. Если ваш тренер согласится возглавить клуб, я позвоню Алексею Борисовичу, пусть снимает вакансию главного тренера.

Что сам Шуйский позвонит — вообще круто! Этот Смирнов будет знать, что за нами стоят серьезные люди, и не станет самодурствовать.

— Итак, от тебя нужно согласие тренера хотя бы приехать и пообщаться со Смирновым, который озвучит зарплаты и прочие условия.

Я не поверил своим ушам. Вот так просто? Все решил один звонок?

— Сколько у меня времени? — проговорил я, вытаскивая телефон, который чуть не выскользнул из пальцев, враз ставших непослушными. — В смысле, я напишу ему, и сколько вы можете ждать ответ?

Шуйский глянул на часы.

— Тридцать минут.

— Спасибо.

Я засуетился, пытаясь схватить удачу за хвост, пока Шуйский не передумал. Написал не в общий чат, а лично Сан Санычу: «Михайловск. Команда «Титан» Второй лиги, должность главного тренера. Состав придется собирать чуть ли не с нуля».

Отправив сообщение, я уставился в экран, почувствовал пристальное внимание, поднял голову и встретился взглядом с Витаутовичем.

— Такое рвение похвально. Будет толк, — оценил он.

Димидко не ответил, хотя был в сети, тогда я набрал его и сбросил. Конвертик непрочитанного сообщения сразу распаковался, пришло: «ДА!» — и последовал звонок, но я сбросил вызов и внес коррективы:

«На встрече. Наберу позже. Парням ничего не говорите, пока не встретитесь с директором клуба. Он будет ждать».

Улыбнувшись, я обратился к Шуйскому:

— Димидко согласен.

— Вот и хорошо. Пусть завтра с утра позвонит или напишет Смирнову, его контакты есть на странице клуба, и после обеда можно приезжать знакомиться с командой.

— Спасибо, Аристарх Григорьевич!

Я поднялся, пожал руку Шуйскому. Лев Витаутович отправился меня провожать. Он выглядел серьезным, но глаза его улыбались.

— Ты смотри, крылья о дверной проем не сломай, — сказал Тирликас.

Мы остановились возле выхода из гостиницы.

— Если вдруг что, обращайся, мы своих не бросаем, — улыбнулся он. — Ну все, бывай!

— Спасибо, Лев Витаутович.

Раньше слово «спасибо» не казалось мне таким плоским, не вмещающим и сотой доли моей благодарности. Ощущение было, словно в детстве, после того, как застукал маму с подарками под елкой, на следующий день обнаружил там настоящего Деда Мороза.