Помню, как тварь на меня набросилась. Кажется, я ее толкнул. Я услышал, как треснул лед. А потом, помню, я уже вцепился в спутанные космы демона и навалился на него, сунув глубже в воду. Он отбивался с необычайной силой, но Бог послал мне силу сверхчеловеческую, и я его удержал.

Дело сделано. Демон мертв.

Глава 39

Мод захлопнула конторскую книгу и посмотрела в окно. Пчела ударилась о стекло, потом свернула к цветам, росшим у лестницы, что вела к передней двери.

Мод машинально положила конторскую книгу на стол отца и вышла в коридор. Дейзи поднималась по лестнице, неся поднос с чаем. Мод услышала, как сестра Лоусон говорит служанке, что это просто головокружение и хозяину уже лучше.

Мод не сразу вспомнила, что отец потерял сознание в кабинете и его унесли в спальню. Время перепуталось, подумала она. То ли я здесь стою жарким майским утром, то ли сегодня первое января и колокола звонят по Джубалу.

Она открыла переднюю дверь, и ее обдало волной жаркого воздуха. Мод спустилась по лестнице, и ее вырвало на клумбу. Отец убил Джубала. Отец убийца.

Над зарослями львиного зева кружили журчалки, по стеблю цветка взбиралась божья коровка. У него был жар, подумала Мод. Он не понимал, что делает.

Но он убил Джубала. Он толкнул его в канал и удерживал под водой.

Рядом с ней на землю упала тень; Клем спросил, все ли с ней в порядке.

— Нет, — сказала Мод, вытирая губы платком, — но это пройдет.

Он грустно глядел на нее. Мод холодно уставилась на него в ответ. Летом в его светлых волосах появились медные отблески, а серые глаза блестели живым и притягательным блеском. Мод заметила это все совершенно бесстрастно, будто смотрела на красивую лошадь.

— Мне надо с тобой поговорить, — выпалил он наконец.

— Нет, Клем, не надо.

— Я должен кой-чего тебе сказать…

— Оставь меня в покое. Больше никогда со мной не разговаривай.

Она взбежала по ступеням, и Стирз открыл ей дверь.

— Где вам подать второй завтрак, мисс?

Конторская книга. Она оставила ее на столе у отца.

— Не надо второго завтрака, — выговорила она. — Подайте просто чашку чая в библиотеку.

— Хорошо, мисс, — устало и терпеливо сказал дворецкий. Хозяин так долго болел, что прислуга привыкла к внезапным переменам.

Вернувшись в кабинет, Мод уж было положила конторскую книгу обратно на полку, но что-то заставило ее перепроверить последнюю запись про убийство демона, ту, что отец нацарапал карандашом первого января.

Это был еще не конец. Пропустив четыре страницы, он снова стал вести записи, на этот раз чернилами, своим привычным аккуратным убористым почерком — ничего общего с безумными карандашными каракулями.

13 марта

Мне достаточно полегчало, чтобы сидеть, так что теперь процесс выздоровления доставляет удовольствие. Я открываю для себя радости лени. Так приятно не делать ничего, только есть, спать и слушаться указаний заботливой сестры Лоусон.

Для женщины ее класса у нее вполне приятная внешность. Ее единственный недостаток — если это вообще недостаток — состоит в сильной неприязни к Айви. Поэтому мне пришлось идти на хитрость, чтобы добраться до этой книги так, чтобы Лоусон не заметила. Я подождал, когда она уйдет в кухню поесть, и велел Айви принести книгу из кабинета. Из Айви вышла идеальная посыльная, не только потому, что она неграмотна, но и потому, что она ревнива и ей очень нравится обманывать Лоусон. Я сказал Айви, что в этой книге веду учет своих инвестиций, так что она относится к ней с огромным уважением.

Дни становятся длиннее, свет возвращается. Тьма и ужас остались в прошлом.

Если они вообще существовали. «Возмездие», черт в углу, мои бредовые идеи о средневековом экзорцизме… Должно быть, я уже много месяцев болел и сам того не понимал. От собственных каракуль мне неловко, не хочется перечитывать, что я написал. Возможно, стоит все это вырвать и сжечь.

Позже

Вчера Мод вдруг пришло в голову упомянуть Джубала Рида. Вот уж о ком я и думать забыл — а тут ко мне вернулись неприятные воспоминания детства. Мы с Джубалом были ровесники, но он был здоровый неотесанный парень, и я его боялся.

4 апреля

Последние две недели погода стояла очень влажная. Меня это угнетает. И хотя заботливая сестра Лоусон следит, чтобы окна были как следует закрыты, в комнате пахнет болотом. Конечно, меня это тревожит — именно болото вызвало мою болезнь.

Похоже, в какой-то момент в горячке я надиктовал письма Уиттекеру и Дэвису, отменив свои указания по осушению болота, и Мод была столь нерассудительна, что отправила их. Сегодня я написал Уиттекеру и Дэвису, велев как можно скорее вернуться к подготовке работ по осушению.

6 апреля

Прошлой ночью меня разбудил ветер в коридоре, от которого позвякивал засов на двери в спальню. Я не до конца проснулся, и мне показалось, что это не ветер, а нечто, что пытается пробраться внутрь. Я несколько часов ворочался, и в воображении моем крутился тот эпизод «Жития святого Гутлафа», где демон пробирается в хижину Гутлафа и уносит его в ад. Наконец я вызвал Лоусон, которая принесла мне чашку бульона и прочитала главу из Евангелия от Марка.

Конечно же, к утру я полностью пришел в себя. Я плотно позавтракал, а Лоусон придумала, как заглушить позвякивающий засов, подсунув под него сложенный лист бумаги, пообещав в ветреную погоду всегда так делать.

23 апреля

Не припомню другой такой дождливой весны. Наверняка погода способствует моему дурному настроению. А еще Лоусон говорит, что для пациента совершенно нормально быть не в духе, пока он восстанавливает силы.

И еще я виню Мод. И зачем только эта девчонка помянула Джубала Рида? Почему-то он связался у меня в сознании с тем, как плохо мне было в новогоднюю ночь. Конечно, что конкретно тогда было, я не помню, слишком я был болен. Да и не хочу вспоминать. Я просто хочу перестать об этом думать.

2 мая

Мод говорит, что тело похоронили на северной стороне кладбища. Странное совпадение — именно там я увидел глаз в траве.

Хотя это, наверное, уместно. Северная сторона церковного кладбища принадлежит дьяволу.

17 мая

Прошлой ночью была буря, и от этого мне приснился ужасный кошмар. Мне снилось, что я попал внутрь «Возмездия».

Вокруг меня царило смятение и какофония. Я понимал, что архангел Михаил и воинство Небесное далеко, а я совсем рядом с вратами ада. В ушах у меня