«готовы полностью удовлетворить советские требования по Дальнему Востоку»; и 4) проинформировать русских: «В том случае, если советское правительство останется безучастным к нашей просьбе, у нас не останется другого выбора, как пойти другим путем»[239]. Также в этой телеграмме Того писал, что Япония никогда не согласится на безоговорочную капитуляцию, но, возможно, присоединится к Атлантической хартии.

Того действовал одновременно на двух направлениях. Во-первых, он добивался заключения договора с Советским Союзом. Соглашаясь уступить требованиям Москвы в отношении Маньчжурии, Южного Сахалина, Кореи и Северных Курил, он рассчитывал убедить Сталина выступить посредником между Японией и Великобританией с США. С учетом разрастающегося конфликта между Советским Союзом и союзниками из-за положения дел в Польше и Восточной Европе, нельзя сказать, что этот избранный Того курс был полностью утопичен.

Во-вторых, Того готовил почву для переговоров с Великобританией и Соединенными Штатами. Его телеграммы к Сато можно интерпретировать как сигнал американцам и англичанам о том, что главным камнем преткновения на пути к миру является требование о безоговорочной капитуляции. Того, безусловно, понимал, что японские дипломатические маневры в Москве могут стать предметом обсуждения на Потсдамской конференции. На самом деле Сато уже пришел к выводу, что, поскольку ответ Лозовского пришел 18 июля, через день после начала конференции, союзники по антигитлеровской коалиции уже обсудили сделанное японцами предложение[240]. Кроме того, благодаря пропагандистским передачам Захариаса японское правительство знало, что Соединенные Штаты могут отказаться от требования о безоговорочной капитуляции и предложить мир на условиях, оговоренных в Атлантической хартии. Поэтому, с точки зрения Того, оставалось обсудить только одно – статус императора и сохранение императорского дома. Но главный вопрос по-прежнему так и оставался нерешенным: как убедить армию согласиться капитулировать на этих условиях?

Объединенный комитет начальников штабов редактирует черновик Стимсона

Пока Трумэн и Сталин разыгрывали начало своей шахматной партии, в военной секции Потсдамской конференции происходили очень важные события. 16 июля начальники американского и британского штабов провели объединенное совещание. Начальник британского Генерального штаба, фельдмаршал Алан Брук, высказал свои соображения насчет последнего пункта ультиматума Стимсона, где говорилось о сохранении института императора. Для британцев, сражавшихся на захваченных японцами территориях, прекращение огня имело жизненно важное значение, и авторитет императора мог сыграть в этом вопросе огромную роль. Поэтому Брук предложил, чтобы «вскоре после вступления русских в войну» союзники дали японцам понять, что император сможет сохранить свое место.

Представители Объединенного комитета начальников штабов США объяснили, что эта проблема уже обсуждалась на политическом уровне. Леги заметил, что «было бы хорошо, если бы премьер-министр изложил президенту свои взгляды и предложения насчет того, как объяснить японцам, что подразумевается под словами “безоговорочная капитуляция”»[241]. Леги тайно поддерживал Брука в этом вопросе и надеялся, что Черчилль сможет убедить Трумэна отказаться от требования о безоговорочной капитуляции. Это объясняет, почему Черчилль завел данный разговор с Трумэном на встрече, прошедшей 18-го числа.

17 июля на совещании Объединенного комитета начальников штабов состоялось обсуждение чернового варианта прокламации за авторством Стимсона. В начале месяца этот документ был передан на рассмотрение Объединенного комитета стратегических исследований (ОКСИ) – наблюдательного совета, в который входили заслуженные офицеры самого высокого ранга, «чье влияние временами не уступало и самому ОКНШ» [Villa 1976: 69]. ОКСИ пришел к выводу, что вариант Стимсона является «в целом удовлетворительным», но предложил внести изменения в раздел ультиматума, где шла речь о том, что Японии, возможно, будет позволено сохранить конституционную монархию. Эти слова, говорилось в резолюции Объединенного комитета стратегических исследований, «могут быть неверно истолкованы таким образом, будто Организация Объединенных Наций намерена низложить или казнить нынешнего императора и заменить его каким-то другим членом императорской семьи». Далее там было сказано следующее: «…радикальные элементы в Японии могут расценить это как обязательство сохранить императорский строй и почитание императора». Хотя в настоящее время радикалы составляли небольшую часть японского общества, «в преддверии неминуемого полного разгрома эта группа может рассчитывать на рост своего влияния в будущем». По всем этим причинам ОКСИ предложил внести следующую правку в черновик прокламации, составленный Стимсоном:

Оккупационные войска союзников будут отведены из Японии, как только будут достигнуты наши цели и как только будет учреждено мирно настроенное и ответственное правительство в соответствии со свободно выраженной волей японского народа. Это может произойти и в рамках конституционной монархии с сохранением существующей династии, если мировое сообщество будет полностью убеждено в том, что такое правительство никогда более не прибегнет к агрессии. Японскому народу будет позволено самому выбрать будущую форму правления при условии предоставления достаточных гарантий, что подобные акты агрессии не повторятся в будущем[242].

Предложение комитета стратегических исследований изменить этот пункт ультиматума было пощечиной Стимсону и всем тем, кто пытался сохранить монархический строй в Японии. Более того, доводы, приведенные ОКСИ в пользу этой новой редакции, были крайне неубедительны. Обещание сохранить конституционную монархию вряд ли можно было истолковать как намерение «низложить или казнить нынешнего императора». Напротив, слова о конституционной монархии «с сохранением существующей династии» могли быть восприняты как ответ на ключевой вопрос, волновавший японцев в связи с требованием о безоговорочной капитуляции: будет ли им позволено сохранить институт императора. К тому же в Японии вряд ли существовали «радикальные элементы» (кроме горстки сидевших в тюрьмах коммунистов), являющиеся яростными противниками сохранения императорского строя. Трудно понять, из какого источника Объединенный комитет стратегических исследований взял информацию о том, что движение против сохранения монархии набирает силу. Кто именно стал инициатором написания такой резолюции, где ультиматум Стимсона подвергся критике в самой важной его части, остается загадкой. Вмешательство ОКСИ вызвало гнев со стороны Оперативного управления Военного министерства, где изначально и был составлен этот текст прокламации. По мнению представителей ОУ, весь смысл пункта о конституционной монархии был в том, чтобы убедить японцев капитулировать, не дожидаясь полного разгрома.

13 июля Оперативное управление передало генералу Хэнди, заместителю начальника штаба армии США, докладную записку, защищая свою позицию от нападок ОКСИ. В ответе ОУ было сказано, что первое замечание, сделанное комитетом стратегических исследований, можно разрешить, уточнив понятие «конституционная монархия». Что касается второго возражения ОКСИ, то, поскольку «радикальные элементы» были столь немногочисленны и вряд ли могли оказать какое-либо влияние на решение действующего правительства Японии о капитуляции, этот аргумент был объявлен полностью несостоятельным. Далее в заявлении ОУ говорилось следующее:

Главная цель опубликования этой прокламации заключается в том, чтобы убедить Японию капитулировать и избежать тяжелых потерь в битве до победного конца. Практически все сходятся на том, что при решении, соглашаться ли на условия капитуляции,