На нем были облегающие велосипедные шорты и ярко-зеленая рубашка. Пояс Ипполиты был туго затянут вокруг его талии.

– Боги, ты прямо как гребаный маяк, – сказал Аид. – Арес увидит тебя еще с берега.

Гермес скрестил руки на груди.

– Я и не подозревал, что мы проводим секретную операцию.

– Зачем тебе поясная сумка? – спросила Персефона, заметив маленький мешочек, висящий у него сбоку.

– Там вкусняшки, – сказал он.

Они оба уставились на Гермеса.

– Осуждайте сколько хотите, но когда проголодаетесь, я делиться не буду.

– Я надеюсь, мы пробудем там не так долго, чтобы проголодаться, – съязвила Персефона.

– Как это вообще возможно? Я всегда голоден.

Аид вздохнул, как будто уже был раздражен.

– Когда мы прибудем на остров, мы примем все меры предосторожности. Никаких убийств, никакой магии. Я не хочу злить Ареса еще больше, чем мы и так разозлим его, просто находясь на его территории.

– Может ли он подвергнуться божественному наказанию, отказав в услуге? – спросила Персефона.

– Меня больше беспокоит, что он воспримет тебя как награду. Я бы предпочел быть во всем вежливым. Возможно, он ответит нам тем же.

– Да, верно, – сказал Гермес. – Но Арес не знает, что такое гостеприимство.

– Давайте уже покончим с этим, – сказал Аид.

Персефона почувствовала, как магия Аида поднимается и окутывает ее, знакомая и темная – электрическая энергия, которая принесла ей утешение, несмотря на страх, который она почувствовала, когда они перенеслись.

– Это оно и есть? – спросил Гермес.

Они стояли по щиколотку в океане, глядя на остров Ареса, который оказался намного меньше, чем ожидала Персефона. Он напомнил ей холм, выросший прямо из воды. Берег, усеянный камнями и раковинами моллюсков, переходил в заросли, а за ними начиналась возвышенность, где все, что она могла разглядеть, – это изрытая земля.

– Если он использует это место, чтобы произвести впечатление на людей, неудивительно, что он одинок, потому что это полная фигня!

Гермес дернулся, схватив себя за плечо.

– Какого хрена? – сказал он, вытаскивая из руки что-то похожее на дротик. По его золотистой коже стекала тонкая струйка крови.

– Это что, перо? – спросила Персефона.

Лицо Гермеса исказилось от отвращения. Он встретился взглядом с Персефоной и снова дернулся, когда еще один похожий на перышко дротик ударил его в другое плечо.

– Серьезно? – потребовал ответа Гермес.

– Черт, – сказал Аид. – Только не это опять.

Сначала Персефона ничего не поняла, но затем заметила движение среди деревьев, как будто птица вылетела из-под кроны. Птица двигалась быстро, взмывая ввысь, словно копье, пущенное богом. За ней последовала вторая птица, затем еще одна, и внезапно их стало сотни, а вместе с ними полетели тонкие стрелы с оперением.

– Хочешь отменить свое правило о том, что никого нельзя убивать, Аид? – спросил Гермес.

– Бежим, – закричал Аид, хватая Персефону за руку.

Они побежали через берег к груде больших камней. Аид попытался прикрыть Персефону от нападения иглообразных шипов, но их было слишком много. Она стискивала зубы при каждом попадании, на бегу выдергивая из рук и ног пригоршни пернатых стрел, и почувствовала облегчение, только когда им удалось спрятаться за камнями, мимо которых птицы пролетали головокружительным белым пятном.

Аид прижал ее к себе, его руки, как щит, легли ей на голову. В течение нескольких коротких мгновений все, что она могла слышать, – это яростные крики птиц и хлопанье их крыльев. Затем все стихло – за исключением биения ее сердца, которое, казалось, вот-вот выскочит из груди.

Аид был на удивление спокоен.

– Ты ранена? – спросил он, когда Персефона неохотно оторвалась от него.

– Нет, – ответила она, поморщившись, когда он вытащил из ее плеча перо, которое она не заметила. – Спасибо.

– Ты сказал «только не это опять»? – спросил Гермес. – И сколько раз за тобой гонялись птицы-убийцы?

– Три, – ответил Аид. – Если считать этот. Хотя они относительно безобидны.

– Безобидны? Безобидны? – лицо Гермеса порозовело. – Посмотри на мою задницу, Аид. Разве это выглядит безобидно? – Он повернулся, чтобы показать свой зад, покрытый стрелами-перьями. Он был похож на павлина или, может быть, на дикобраза – Персефона не могла решить, но ей потребовались все силы, чтобы удержаться от смеха. Она сжала губы, а когда это не помогло, прикрыла рот рукой, чтобы скрыть смех.

Аид даже не попытался. Он просто рассмеялся глубоким смехом, и от этого у нее внутри все затрепетало, когда она поняла, как сильно скучала по этому.

– Смейся сколько хочешь, – обиделся Гермес. – Но ты потом залечишь мне все раны.

Персефоне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, и, хотя ей было жаль Гермеса, она не могла отрицать, что на самом деле ей было приятно посмеяться – глубоко, от души. Прошло много времени с тех пор, когда они так весело смеялись.

– Гермес, позволь мне помочь, – сказала Персефона, делая шаг к нему как раз в тот момент, когда новое перо воткнулось в песок возле ее ноги.

– О нет, – сказала она и, подняв глаза, увидела стаю птиц, несущихся к ним.

Она закрыла голову руками, а Гермес закричал. Его крик был пронзительным и резким, хуже, чем звук, который он издал на похоронах Зофи. Он пронзил все ее тело, прошелся по каждой косточке. Она была так сосредоточена на звуке, что не сразу поняла, что птицы не нападали, и когда она подняла глаза, то увидела, что они беспорядочно разлетаются во все стороны, как будто крик Гермеса свел их с ума.

Его вопль постепенно стих.

– Ч-ч-ч-что происходит? – спросил он.

– Похоже, птицы Ареса находят тебя таким же раздражающим, как и я, – сказал Аид.

Гермес сверкнул глазами.

– Я думаю, ты хотел сказать: «Спасибо, Гермес. Я понятия не имел, что ты окажешься таким полезным, когда заставил тебя отправиться на этот остров, населенный смертоносными птицами-убийцами, и, кстати, они уже дважды преследовали меня».

Аид открыл рот, чтобы ответить, но Персефона опередила его, зная, что все, что бы ни было на языке у мужа, сейчас не поможет.

– Именно это он и имел в виду, Гермес, – сказала она, сердито глядя на Аида. – Спасибо.

– По крайней мере, кто-то ценит мою помощь, – сказал Гермес.

– Чертовы мойры, – пробормотал Аид, закатывая глаза. – Давайте убираться отсюда, пока эти птицы не перегруппировались.

Они пересекли то, что осталось от берега, направляясь к зарослям.

– Нет, нет, нет, – сказал Гермес, когда они приблизились. – Я туда не пойду.

– Боишься, Гермес? – спросила Персефона.

– Я только что испортил свои голосовые связки, чтобы спасти нас от этих чертовых птиц, а вы хотите побродить по их дому!

– Эти птицы живут не на деревьях, Гермес, – сказал Аид, не переставая идти.

Испуг Гермеса внезапно исчез.

– Ах, так, – сказал он и сделал паузу. – Ну и где же они тогда живут?

– На склоне скалы, – ответил Аид.

– Ясно.

Гермес снова двинулся в путь, и Персефона зашагала рядом с ним, когда они пересекли линию деревьев.

– Когда это он успел стать таким знатоком птиц? – пробормотал Гермес.

Персефона улыбнулась.

– Я думала, ты воин, Гермес, – передразнила она.

– Природа – это совсем другое