эти слова показались ему неправильными. Они преуменьшали то, через что пришлось пройти Персефоне, чтобы защитить их царство, а меньше всего он хотел, чтобы она думала, что сделала недостаточно, что ее было недостаточно.

– Что ты здесь делаешь?

Аид застыл, выпрямившись при звуке голоса Персефоны. Он обернулся и увидел, что она стоит на пороге балконных дверей. Она выглядела красивой и сонной, освещенная утренним сиянием подземного мира, и на ней не было ничего, кроме черного шелка.

Он чувствовал себя идиотом из-за того, что не вернулся к ней.

– Просто… наблюдаю, – сказал он в ответ.

Персефона побледнела и перевела взгляд с него на темный горизонт, где горы Тартара мерцали, как черное стекло.

– Это Иапет, – сказала она, хотя он уже знал.

Она перевела дыхание и задрожала, вспоминая, что только усилило его гнев и чувство вины. Он пожалел, что его не было здесь, чтобы защитить ее от всего этого ужаса.

Персефона переступила порог и встала рядом с ним, не сводя глаз с чудовищной горы.

– Я пыталась удержать его одной только своей магией, но это было бесполезно – она не такая сильная, как твоя.

– В нашей магии нет разницы, Персефона.

Как только Аид произнес эти слова, то понял, насколько расстроенным был его голос. В его намерения не входило делать ей выговор. Это, должно быть, было для нее шоком – только что освоиться с собственной властью и вдруг получить доступ к его магии, но одно было не больше другого.

Он попробовал снова, на этот раз мягче.

– Некоторые вещи работают, а другие – нет. Вот так просто.

Персефона взглянула ему в лицо, а затем перевела взгляд на Тартар, взволнованно постукивая пальцами по каменным перилам.

– Я подумала, может быть, ты мог бы изменить горы… сделать, как было раньше, – сказала она, как будто предлагала пристройку к замку или участок в саду.

– Зачем мне их менять? – спросил Аид.

Эта мысль даже не приходила ему в голову.

– Из-за того, что они символизируют, – ответила Персефона.

Он нахмурился, сдвинув брови.

– Как ты думаешь, что они символизируют?

– Страх, – сказала она.

– Это потому, что ты боялась, что не сможешь его удержать?

Персефона сжала челюсти и промолчала.

Аид подошел к ней сзади, стиснув зубы от боли, которая отдавала в ногу, и обнял, прижал к перилам балкона. Он чувствовал, как напряжена Персефона, и пытался заставить ее расслабиться, но безуспешно.

– Ты не видел, как души смотрят на них, – сказала она, сжимая руки в кулаки под его ладонями. – Как будто они не верят, что горы смогут удержаться.

– Нет ничего необычного в том, чтобы бояться, что что-то случится снова, Персефона. Они сомневаются не в твоей магии.

Он почувствовал, как она вздрогнула и сделала глубокий вдох.

– Значит, горы устоят?

– Да, – прошептал он, касаясь губами ее уха. – Но если тебе больно смотреть на них, я их изменю.

Она замолчала и через мгновение повернулась в его объятиях, запрокидывая голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Его взгляд упал на ее губы. Она была такой красивой и такой одержимой, что все, чего он хотел, – это утешить ее. Он наклонился, коснулся губами ее губ, их поцелуй был нежным, и они обняли друг друга еще крепче.

– Прости, – сказал Аид, поглаживая большим пальцем ее подбородок. – Я не хотел, чтобы ты просыпалась одна.

Персефона наблюдала за ним, ища что-то в выражении его лица, и он забеспокоился, думая, что она не находит того, что ищет.

– Я знаю, что ты покидал подземный мир, – сказала она. – Куда ты ходил?

Он старался не выглядеть удивленным, но мог с уверенностью сказать, что не ожидал, что она спросит или вообще узнает о его отсутствии, и, хотя она уже знала об этом, она не казалась сердитой, только любопытной и обеспокоенной.

Аид опустил взгляд, ища ее руки, которые были завернуты в его мантию.

– Я ходил попрощаться со своей матерью.

Персефона нахмурила брови.

– Что значит попрощаться?

По тому, как она спросила, он понял, что она все поняла, поэтому ничего не ответил.

– О, Аид, – сказала она и обхватила его лицо ладонями, прежде чем обвить руками его шею и притянуть к себе. – Мне так жаль.

Он обнял ее и с трудом сглотнул, пытаясь ослабить острый комок в горле, борясь с волной эмоций, поднимавшейся в его груди. Ирония того, что он оплакивал свою мать, не ускользнула от него. Это действительно было своего рода божественной местью, учитывая, что он был так холоден к Персефоне, когда умерла Лекса.

«Я не понимаю, почему смерть имеет такое значение, – сказал он ей тогда. – Ты приходишь в подземный мир каждый день. Ты снова будешь видеться с Лексой».

«Потому что это не то же самое», – ответила Персефона, и тогда он не понял, но сейчас его осенило. Не имело значения, что он мог видеть ее здесь, в другой жизни. Там – она умерла. Она была одна, когда Кронос пришел за ней. Он убил ее любимых львов, прежде чем вонзить свое копье ей в грудь. Все, чего она хотела, – это увидеть восход солнца в последний раз. Это было то, чего он никогда не забудет – как смотрел на ее лицо, когда завеса смерти опустилась ей на веки и он увидел одинокую слезинку на ее щеке.

Это было не то же самое, потому что он будет помнить все, что предшествовало ее существованию в его царстве.

– Он убил ее, – сказал Аид.

Персефона отпрянула.

– Кто?

– Кронос, – ответил он и отвернулся, уставившись на Тартар. И хотя Персефона боялась, что ее горы не удержат Иапета, она забыла, что его горы не смогли удержать его отца. – Думаю, я следующий.

– Не говори так, – сказала она.

Он не хотел ее пугать. Это была правда.

– Как нам остановить его? – спросила Персефона.

– Я не знаю.

Он думал об этом с тех пор, как Тесей дразнил его новостью об освобождении его отца в лабиринте. Раньше им удавалось сдержать Кроноса потому, что олимпийцы объединились против титанов, и еще потому, что у Зевса была молния, у Посейдона – трезубец, а у Аида – Шлем Тьмы. Теперь олимпийцы разделились. Некоторые из них даже не владели магией, и Шлем Тьмы был в руках Тесея.

Вряд ли Кронос выберет прежнюю тактику. Им придется придумать что-то другое, и побыстрее, но Аид также знал, что не сможет встретиться с отцом лицом к лицу с этой раной в боку. Если быть честным, сегодня ему больнее, чем вчера и днем ранее, и он знал, что наступит момент, когда он больше не сможет это игнорировать. Боль влияла на его способность планировать будущее.

Персефона развернулась.

– Персефона? – позвал он.

Она не остановилась.

– Персефона, куда ты? – Аид догнал ее в холле.

Она не замедлила шага.

– Готовиться…

– К чему?

– Если мы собираемся победить Кроноса, нам нужно Золотое руно.

– И у тебя есть план, как вернуть его? – спросил Аид, хотя и не