Она не сводила с него глаз.

— А как насчет этого?

Он пристально наблюдал за ней, поражаясь легкости, с которой она попадала в ритм, тому, как непринужденно она двигалась в такт музыке.

Он покачал головой и постарался перекричать музыку.

— Это твое. Это ты. Более особенное, чем все, что было раньше.

Абелла сделала паузу, застенчивый взгляд на мгновение пробежал по ее лицу, прежде чем она сократила расстояние между ними и поцеловала его. Это был быстрый поцелуй, но он был не менее сильным, чем любой из тех, что они разделяли ранее, и он разжег вечно горящий огонь внутри него.

Она приблизила губы к его уху, чтобы прошептать:

— Потанцуй со мной.

Отстранившись, она вернулась в прежнее положение и возобновила свой танец, закрыв глаза и отдавшись ему всем телом. Каждая частичка ее тела двигалась в такт ударам барабанов. Она извивалась и кружилась, взмахивая волосами, и Тентил был так же ошеломлен, как и в первый раз, когда увидел ее.

Он глубоко вздохнул, упиваясь сладостью ее запаха, и шагнул вперед, чтобы присоединиться к ней, отдавая себя музыке и своей паре.

Сердце Абеллы стучало в такт музыке, барабанный бой струился сквозь нее, и она стала с ним единым целым, двигаясь всем телом, как одержимая. Танец был единственной вещью, которая поддерживала ее рассудок все те годы, что она была любимицей Каллиона, единственной вещью, которая помогала ей двигаться вперед. Хотя он часто приказывал ей танцевать, она ни разу не танцевала для Каллиона или кого-либо из его партнеров, она делала это для себя. Она делала это, чтобы сохранить те мимолетные мгновения, в которые музыка уносила ее от всего.

Теперь она танцевала для Тентила.

Она открыла глаза и подняла голову. Тентил подошел ближе, положил руки ей на бедра, развернул ее и резко притянув к себе. Абелла ахнула, ее зад прижался к его тазу, и он скользнул руками вниз к ее бедрам, двигаясь рядом с ней в такт музыке. Похоть захлестнула ее, и желание скопилось между ног.

Абелла накрыла его руки своими, и он поднял ее руки вверх, обхватив запястьями затылок. Он провел пальцами по ее предплечьям, локтям и бокам, остановив их на талии. Абелла вздрогнула, ее дыхание участилось. Она откинулась назад, в то время как его руки снова двинулись вверх, к животу, чтобы погладить ее под грудью.

Она задрожала от его прикосновения, ее и без того горячая кровь разогрелась еще сильнее, по коже побежали мурашки.

Когда она откинула голову ему на плечо, он опустил лицо и захватил ее рот своим. Его сладкий вкус корицы пронесся по ее языку, это был афродизиак, которым она не могла насытиться. Их движения больше не соответствовали музыке, но им и не нужно было, Тентил и Абелла попали в свой собственный ритм, ритм, продиктованный колотящимися сердцами, неровным дыханием и электрическими разрядами, тянущимися дугой по ее телу, чтобы соединиться в сердцевине.

Он углубил поцелуй, его язык двигался в такт движениям паха. Возбуждение скользнуло по внутренней стороне ее бедер. Тентил вдохнул, напрягся и зарычал, царапая когтями ткань ее платья.

Абелла схватила его за волосы и слегка откинула голову назад, прерывая поцелуй. Она открыла глаза и посмотрела в его. От вида сверкающих черных глаз по ее телу пробежала новая волна возбуждения. Она знала, что означает эта темнота, знала, что он был на грани того, чтобы отдаться инстинкту.

— Трахни меня, Тентил, — прошептала Абелла. — Возьми меня, как хочешь.

Он стремительно шагнул вперед, обхватил ее рукой, чтобы оторвать от земли, и понес. В два шага он оказался у стены. У нее было достаточно времени, чтобы вытянуть руки перед собой и прижать ладони к стене, прежде чем он прижал ее к ней. Его губы прижались к ее уху.

— Замри, — прохрипел он.

Тентил отпустил ее на несколько ударов сердца, она слышала его прерывистое дыхание, звяканье расстегиваемого ремня, шорох одежды, стук отбрасываемых в сторону ботинок. Она оставалась на месте, ее предвкушение росло с каждым тихим звуком.

Когда он прижался своим телом к ее спине, она почувствовала только жар его кожи и твердость мускулов сквозь одежду. Его руки опустились к ее талии и быстро скользнули ниже, чтобы поймать подол платья. Он дернул его вверх, обнажая ее задницу, и схватил за бедра. Он подтолкнул ее ступни, шире раздвигая ноги, и потянул таз назад. Без предупреждения погрузив свой член в ее лоно.

Абелла ахнула, зажмурившись от внезапной полноты его присутствия. Он наполнил ее, растянул, причинил боль и заставил чувствовать себя так чертовски хорошо, что она могла только молить о большем.

И Тентил дал ей это. Он отступал и вонзался в нее снова и снова, прижимая к стене, овладевая ею в неистовстве. Не было слов, только обжигающее удовольствие от того, как его член входил и выходил, поглаживая ее внутренние стенки, создавая водоворот ощущений внутри Абеллы.

Она заскребла ногтями по стене, когда его когти впились в ее бедра, небольшая боль, вызванная его хваткой, только усилила растущее удовольствие.

Абелла приподняла бедра и откинулась назад, навстречу его толчкам. Он зарычал и вошел в нее сильнее, быстрее. Он был зверем, жестоким, животным, диким, а она была его парой.

Она была его.

Прижавшись лбом к стене, Абелла кончила со сдавленным криком. Предупреждения не было, оно прорвалось сквозь нее со всей интенсивностью его хищных черных глаз, со всей интенсивностью их слияния. Он не замедлился, несмотря на то, что у нее подогнулись колени. Он просто удерживал ее на месте, прижав к стене, пока ее пальцы на ногах поджимались, а лоно конвульсивно сжималось вокруг его члена. Ее разум был унесен нахлынувшей волной экстаза.

Когда дрожь ее лона ослабла, Тентил отстранился и вышел из нее. Она сразу же почувствовала себя опустошенной, и отчаянный стон вырвался из ее горла.

Он смял ткань ее платья, стянул его с нее через голову и развернул лицом к себе. Абелла смотрела в эти черные глаза, они были полны страсти, привязанности, голода.

Тентил опустил руки на ее задницу и поднял ее с пола, прижимая ее тело к своему. Она инстинктивно обвила руками его шею и обхватила ногами талию, когда он опустил ее на свой член. Ее стон затерялся среди продолжающегося грохота барабанов. Он крепко поцеловал ее, она почувствовала вкус его сладкого яда и жадно провела языком по