Мной. Я — ее шипы.

— У меня нет с собой купальника, — она все еще улыбается этому ублюдку.

Если я буду держать его голову под водой, сколько времени понадобится этому пустому месту, чтобы выплюнуть свои последние вздохи? А может, я разобью его череп о бортик бассейна?

Так много вариантов.

Он открывает рот, который будет разорван по углам в стиле Джокера.

— Ты можешь импровизировать.

— Я сымпровизирую вашу раннюю смерть, если вы не будете осторожны, мистер Эллиот, — я выхожу на сцену и встаю рядом с женой.

Ава смотрит на меня, и ее охватывает внезапное напряжение. Ее некогда спокойное выражение лица теперь застыло в шоке, а рот приоткрыт, лишенный даже намека на улыбку или игривую энергию.

Мне не нравится, что она смотрит на меня с непристойной ненавистью. Что одного моего присутствия достаточно, чтобы испортить ей настроение. Я думал, что в последнее время ей стало комфортнее рядом со мной, но, возможно, я сильно ошибался.

— Что ты здесь делаешь? — шепчет она.

— Разве не ты умоляла меня вернуться домой, дорогая?

Я ожидаю обычного ответа «Я тебя не умоляла» или «В твоих мечтах» или, что еще лучше, чтобы она подыграла нам в тех сценках супружеской пары, которые мы разыгрываем на публике. Однако она опускает голову и предпочитает смотреть на воду.

— Мы уходим, — я хватаю ее за руку и поднимаю на ноги в самый разгар плескания. Она следует за мной, и платье наконец опускается.

— Ты хочешь уйти, Ава? — спрашивает идиот, умоляющий, чтобы его утопили в бассейне.

Я делаю шаг вперед.

— Хочешь подышать еще минутку?

Моя жена кладет твердую руку мне на грудь.

— Спасибо, Ви, но я в порядке. Хорошего дня.

— Тебе тоже, — говорит он с ноткой разочарования.

Прежде чем я успеваю обдумать его судьбу раз и навсегда, Ава просовывает свою руку в мою и практически тащит меня за собой.

— Ви просто составил мне компанию, потому что я не могла уснуть. Не нужно быть таким придурком.

Я сужаю глаза на ее макушке. Она не смогла уснуть, потому что не приняла лекарства, и единственным человеком, которого она выбрала, чтобы развлечь себя, был Вэнс Эллиот.

Не я. Вэнс.

— Знаешь, — говорю я до жути спокойным тоном. — Чем больше он тебе нравится, тем быстрее он исчезнет.

Она сглатывает и смотрит на меня со страхом, смешанным с таинственной опаской.

Что-то новенькое.

Ава никогда не боялась меня. Не серьезно. Если бы боялась, то не боролась бы со мной на каждом шагу.

Да, она злится на меня, но не боится.

Ее эмоции ко мне прошли через долгую фазу идеализации, которая переросла в хроническую ненависть и осталась там. В части ненависти.

— А я? — спрашивает она низким шепотом.

— Ты?

— Что будет со мной? Ты заставишь меня исчезнуть, если поймаешь меня с другим мужчиной?

Я останавливаюсь у подножия лестницы и двумя пальцами поднимаю ее подбородок, говоря с леденящим душу спокойствием.

— Застану ли я тебя с другим мужчиной, миссис Кинг?

Она дважды качает головой.

— Тогда этот вопрос излишен.

— А что, если это произойдет… гипотетически?

— Гипотетически, я трахну тебя на его трупе, чтобы ты вспомнила, кому, блять, ты принадлежишь.

Ее губы приоткрываются, но прежде, чем она успевает что-то сказать, Бонневиль появляется снова, вся посвежевшая и с фальшивой улыбкой на лице.

— Ты нашел ее. Отлично! Не хотите присоединиться ко мне за завтраком?

— Нет, — я хватаю жену за руку и тащу ее из дома.

Она следует за мной, но не в своей привычной манере. Моя жена слишком податливая, немного вялая, и ей не хватает обычной искры, которая сияет ярче северного сияния.

Ухудшения ее состояния, которого я боялся, не произошло, но случилось что-то другое.

Что именно, я не знаю.

Увидев нас, Хендерсон испускает небольшой вздох.

Ава прикрывает глаза от редкого английского солнца, прежде чем сесть в машину.

Как только мы оказываемся на заднем сиденье, я поворачиваюсь к ней, пока она рассеянно смотрит на улицы.

— Стоила ли вечеринка того, чтобы пропускать прием лекарств и до смерти волновать Сэм?

— Я приняла лекарства, а у Сэм аллергия на беспокойство.

— Когда говоришь со мной, смотри на меня.

Она неохотно поворачивается и скрещивает руки, ее вызывающая черта едва заметна под блеском загадочной кротости.

Что-то не так. По логике вещей, она уже должна была бы отчитать меня за то, что я пропал на неделю.

Но она этого не делает.

Более того, она выглядит немного виноватой.

— Что случилось? — спрашиваю я с практическим спокойствием.

Она деликатно сглатывает.

— Ничего. Я просто хотела встретиться с друзьями.

— Эти люди тебе не друзья. Я знаю это, твой мозг знает это, и даже твое сердце тоже знает это, если ты откроешь его достаточно широко.

— В прошлый раз, когда я открыла его, ты разбил его на куски.

Я скрежещу зубами.

— Если это твоя попытка сменить тему, то хочу сообщить тебе, что она потерпела грандиозный провал.

— Это моя попытка напомнить себе, что я не должна так себя чувствовать. У тебя нет морали, так почему у меня она должна быть?

— Чувствовать себя так из-за чего?

— Забудь об этом, — она вскидывает руку вверх. — Я удивлена, что ты все-таки приехал. Ты боялся, что я съеду?

Теперь это она.

Я приподнимаю бровь.

— А ты бы съехала?

— Нет, — она снова смотрит в окно. — Но я бы перетащила все твои вещи в сад и оставила бы их мокнуть под дождем.

Глава 20

Ава

Мои попытки избежать Илая провалились три дня спустя, когда я толкнула дверь в его домашний офис.

Я стою на входе, сохраняя дистанцию.

За время моих попыток спрятаться, когда Илай находится в доме, я поняла, что главная причина моих мучительных мыслей и глупых моральных принципов в том, что я поверила в ложь, которой является наш брак.

В действительности же это шарада, на которую мы согласились лишь из соображений удобства.

Мы не состоим в отношениях, и поэтому я не должна чувствовать себя виноватой за якобы имевший место эпизод измены, который я едва помню.

На вечеринке у Джеммы я расспрашивала всех возможных подозреваемых, но так ни к чему и не пришла. Конечно, сам дьявол прервал меня, прежде чем я успела задать Ви этот вопрос.

Джемма сказала, что понятия не имеет, и я вслух поинтересовалась, не мог ли это быть