Неужели удалось сбежать из плена в родном доме только лишь для того, чтобы быть убитой Хранителями? Джастис застыл над бывшей ученицей с мечом наголо. Сердце сжалось при мысли о том, что сейчас он казнит её, прямо здесь, в грязи.

Но ничего не произошло. В гробовой зловещей тишине все просто стояли и смотрели. Уилл неподвижно лежал на земле, а вокруг Вайолет видела упавших Хранителей – раненых или без сознания. Всего их было девять.

Из тех, кто остался, Леда отирала с губ тонкую струйку крови. Рядом Киприан сжимал меч так сильно, что побелели костяшки пальцев, и не сводил взгляда с Вайолет. Она слышала, как другие Хранители с ужасом и отвращением повторяли: «Противоестественно», «Лев», «старый мир» и «Рассалон».

– Довольно, – оборвал Джастис разговоры. – Отведите пленников в темницу.

* * *

Вайолет спустилась по ступеням, и ей сразу же стало нехорошо. Если кандалы ослабили её, то в камере она едва стояла на ногах, будто решётки закрылись и в разуме.

Хранители втащили пленницу в темницу, игнорируя мольбы и не слушая ни про Джеймса, ни про то, что времени почти не осталось.

Камера была вырублена глубоко в скале, и единственный свет проникал от двух факелов снаружи. Решётки отбрасывали тени, которые причудливым узором ложились на пол. Вайолет чувствовала ошеломляющее воздействие этого места. Скорее всего, темницу построили специально для того, чтобы держать здесь могущественных узников – возможно, тёмных созданий эпохи древней войны. Чёрные стены камеры казались неправильным. Они были не из обычного камня, а из материала, похожего на обсидиан – мерцающего, покрытого вырезанными надписями на незнакомом языке. Видимо, тексты остались ещё от старого мира.

Но каких бы ужасных существ ни содержали здесь прежде, сейчас чёрные соты клеток стояли пустыми, за исключением камеры Вайолет и той, что напротив, где лежал бледный Уилл. Он дышал едва слышно, и по-прежнему был без сознания, но всё же живой. Хранители не только заковали обоих пленников в лишавшие силы кандалы, но и заперли решётки. После чего удалились. Все, кроме одного, который сейчас стоял снаружи.

– Джастис, – тихо позвала Вайолет.

Он всё ещё был в белых с серебром доспехах. Красивое лицо обрамляли иссиня-чёрные волосы, собранные в традиционной причёске: передние пряди скручены в пучок, а остальные свободно ниспадают по спине.

– Тебя будут держать в этой камере, – сказал бывший наставник. – Не выпустят. Сейчас Старейшина с остальными решают твою судьбу.

«Мою судьбу…»

Эти слова, казалось, отзывались дрожью в костях. Вайолет вспомнила фреску с изображением охоты на льва: огромный зверь был пронзён копьями в пяти местах. Девушка вглядывалась в бесстрастное лицо Джастиса, и её бил жуткий озноб.

– Но ты ведь скажешь остальным, что я на вашей стороне? Скажешь, что я отправилась в Лондон, чтобы помочь найти Маркуса?

Её слова наткнулись лишь на холодное молчание.

«Джастис смотрит на меня, – подумала девушка, – но видит нечто совсем иное». Они вдруг стали чужаками. Странным образом Вайолет чувствовала себя отрезанной от всего, вглядываясь в лицо наставника сквозь решётку и силясь найти там хоть что-то прежнее.

– Джастис?

Его выражение не изменилось.

– Когда решение будет принято, тебя отведут в Большой Зал в цепях.

От его слов стало тяжело дышать.

– И что ждёт меня там?

– Ты – Лев, – ответил Джастис. – Тебя убьют, дабы ты никому не причинила вреда.

Голова закружилась, Вайолет как будто ударили под дых.

– Ты ещё успеешь добраться до Джеймса, – проговорила она. – Он фаворит Саймона и знает, где держат Маркуса. Ты можешь остановить предателя и спасти собрата.

– Хранители не позволят заманить себя в ещё одну ловушку. Чего бы ты ни пыталась добиться, проникнув в наш Чертог, ныне всё кончено. Мы знаем свой долг.

– Но если вы не остановите Саймона сейчас, другого шанса может и не быть! Он силён и близок к исполнению задуманного…

– Ты слуга Тёмного Короля. Это в твоей крови.

– Джастис, но ты ведь знаешь меня, – возразила девушка. – Не Льва. Меня, Вайолет!

– Ты последуешь за тьмой, – проговорил бывший наставник, – ежели мы допустим сие. Вот для чего нужны Хранители. Мы последние защитники мира против созданий вроде тебя.

С этими словами Джастис вышел: Вайолет расслышала, как глухо закрылась дверь. От боли стало трудно дышать. Девушка отчётливо помнила звук захлопнувшейся индийской комнаты, помнила, как стучала в железную створку кулаками, пока руки не засаднило. На этот раз было ещё хуже – закрылась дверь в будущее, оставив пленницу во тьме.

«У отца была клетка для Льва… и у Хранителей тоже такая есть», – подумала Вайолет.

Весь её мир, все мечты сжались до размеров темницы. Покровы обеих ложных жизней оказались сорваны, обнажая правду: никто не желал видеть её рядом. Джастис смотрел на неё и видел Льва, которого необходимо убить. То же касалось семьи. Слова Луизы ввинчивались в разум: «Как ты посмела вернуться сюда!»

Улыбки отца, нежные слова брата, мудрое руководство Джастиса – всё оказалось ложью.

Нет, неправда… Родные обманывали, но Джастис всегда был честен. С самого начала он говорил ученице, что думает о Львах.

– Вайолет?

Она приподнялась, подползла к решётке и увидела, что Уилл в камере напротив приподнялся на локте. Как же приятно было снова слышать голос друга! Убедиться, что он жив, пришёл в сознание. Он выглядел ослабевшим, а волосы слева слиплись под коркой засохшей крови. Юноша с тревогой спросил:

– Ты в порядке? Тебя ранили?

– Со мной всё хорошо, – Вайолет сглотнула, растроганная тем, что в первую очередь Уилл подумал о ней. – А тебя ударили по голове.

– Знаю, – он слабо улыбнулся и попробовал сесть, затем сделал вид, что не хочет вставать, стараясь не показать, что на самом деле – не может.

Вайолет проследила за безуспешными попытками приятеля и снова сглотнула.

– Сколько нас уже здесь держат? – спросил Уилл.

– Недолго. Час или, может, два.

– Целый час! Но Джеймс ведь уйдёт.

Разочарование, звучавшее в его голосе, всколыхнуло в Вайолет прежнее отчаянное желание достучаться до Хранителей. Но вместе с тем она испытывала глубокое чувство безнадёжности. Они с Уиллом были заперты здесь, а снаружи уже занимался рассвет, и шанс остановить Джеймса ускользал.

– Это моя вина, – Вайолет судорожно вздохнула. – Никто не станет слушать ничего из сказанного мной, ведь Львам веры нет. Хранители считают, что у меня дурная кровь. Что мне предначертано служить тьме. Поэтому и заперли здесь.

– В таком случае они глупцы, – заявил Уилл.