— Что здесь происходит?

Арч усмехается.

— Похоже, Лука уже наживает врагов. — Он хлопает Луку по плечу и направляется к кофеварке у дальней стены. — И ты выбрал худшего парня для вражды, Морроне.

Я пристально смотрю на брата девушки, с которой я трахаюсь, гадая, намерен ли он стоять на своем. В любом случае было бы глупо прийти на новое рабочее место и сразу же стать задницей, но сомневаюсь, что Луке не плевать на это.

Он криво улыбается и хлопает меня по плечу.

— Это лишь забавы и игры, не так ли, Гэв?

Я сжимаю челюсть.

— Не называй меня так.

— Все остальные зовут тебя Гэв.

— Да, но ты не все остальные. Для тебя Гаврил. — Я обхожу его и сажусь на свое обычное место. Туда, где он сидел, когда я пришел. — И больше не садись на мое место.

Я хрущу костяшками пальцев.

Арч смеется.

— Дерьмо, ты сидел на месте Гэва. Неудивительно, что он хотел тебя избить.

Лука поворачивается и смотрит на Арчера.

— Что такого особенного в этом сиденье?

Тот качает головой.

— Ничего, кроме того, что в нем сидит Гаврил, и никто другой. Все очень просто.

София кивает.

— Я совершила ошибку новичка, сев туда в свой первый день. — Она тяжело сглатывает, смотрит в мою сторону и вздрагивает. — Никогда больше.

Я издаю фыркающий звук.

— Все, что я сделал, это сказал тебе больше не садиться на моё место. Можно подумать, я вытащил тебя за волосы.

Она обхватывает себя руками.

— С таким же успехом мог бы.

— Так драматично.

— Кто тут драматизирует? — Спрашивает Оак, входя в дверь.

— София.

Я достаю из сумки кофейный термос, который, очевидно, наполнен не кофе, а кое-чем покрепче.

Оак настороженно смотрит на него, как будто точно знает, что там, но ничего не говорит.

— По поводу чего драма?

— Её первого дня, когда я сказал ей больше не садиться на мое место. — Я делаю глоток виски. Он сразу же обжигает. — Она ведет себя так, будто я физически напал на нее.

София фыркает.

— С того дня у меня остались душевные шрамы.

Оак кивает.

— Я помню. Ты был довольно пугающим. — Его глаза сужаются. — Почему вы вообще это обсуждаете?

Я свирепо смотрю на Луку.

— Потому что твоя замена по математике допустила ту же ошибку.

Лука игнорирует меня, сидя в кресле в углу, листая газету и беспечно насвистывая.

Мелкий сопляк сам напрашивается на это, но я знаю, что лучше не затевать драку прямо сейчас, особенно с братом девушки, которую я трахаю.

Девушки, которую я развратил. Если бы он знал правду, он, без сомнения, попытался бы убить меня.

— Веди себя вежливо, ладно? — Говорит Оак, не сводя с меня глаз.

Я делаю еще один глоток виски, наслаждаясь тем, как он обжигает горло.

— Всегда.

Он качает головой и берет несколько продуктов из холодильника, прежде чем без лишних слов выйти из учительской, оставляя Софию, Арча и Луку.

В этот момент входит Элейн Джаспер и садится рядом со мной.

— Как дела, Гаврил? — спрашивает она, доставая из сумки сэндвич и принимаясь за еду.

— В порядке, — отвечаю, не утруждая себя расспросами о ней.

— Ты уверен? — настаивает она.

Тогда я смотрю на нее и замечаю встревоженное выражение на ее лице.

— Оак подговорил тебя поговорить со мной, не так ли?

Она пожимает плечами.

— Он попросил меня оценить твое психическое здоровье.

— Ублюдок. — Я сжимаю кулаки. — Если он хочет узнать о состоянии моего психического здоровья, скажи ему, пусть спросит меня сам, трус. Я хожу на терапию, как он и хотел.

Элейн кивает.

— Конечно. — Она откусывает еще один большой кусок от своего сэндвича. — Значит, ты не собираешься со мной разговаривать, да?

— Не о моем психическом здоровье. — Я делаю еще глоток виски.

Мы погружаемся в неловкое молчание, пока София и Арч болтают сзади, сидя за обеденным столом с кофе, а Лука ухмыляется мне со своего места.

Этот парень напрашивается на драку, но я контролирую ярость внутри себя, зная, что Оак обеспокоен тем, что творится у меня в голове.

Он прав, поскольку я уже давно нахожусь на грани, балансируя между тем, чтобы остаться на рельсах или эффектно с них сорваться.



Звенит звонок, оповещая об окончании рабочего дня, и, как по часам, в дверях моего кабинета появляется Камилла. Ее глаза горят желанием. Я написал ей с просьбой встретиться здесь после занятий, так как я дал ей свой номер, но не установил никаких правил.

— Присаживайтесь, мисс Морроне.

Она тяжело сглатывает и закрывает за собой дверь, прежде чем сесть напротив меня.

— У меня проблемы, сэр?

Её голос соблазнителен, и я понимаю, что она думает, будто я позвал ее сюда для повторения того, что произошло в классе сегодня утром.

— Я хочу установить некоторые основные правила.

Выражение ее лица меркнет от серьезного тона моего голоса.

— О, что за правила?

— Правила относительно номера моего мобильного у тебя.

Ее губы поджимаются, и вижу, что она готовится к спору.

— Никаких смс в течение учебного дня, и вообще минимум сообщений. — Я морщусь. — Ненавижу переписываться.

Она скрещивает руки на груди и сердито смотрит на меня.

— Это смешно.

— Ты подвергаешь сомнению мои правила? — Я вскидываю бровь. — Поскольку я без колебаний сменю свой номер, если ты не сможешь им следовать.

Она раздраженно вздыхает.

— Прекрасно. Какие еще правила?

— Если ты захочешь поговорить со мной, мы созвонимся.

Она смеется над этим.

— Что смешного?

— Ну, ты точно не самый лучший собеседник, которого я когда-либо встречала. — Она качает головой. — Я бы подумала, что ты больше подходишь для отправки сообщений.

Я рычу на это.

— Ты хочешь сказать, что мне нечего сказать, Камилла?

Она пожимает плечами.

— Ну, мы не разговариваем, если не занимаемся сексом. — Она облизывает нижнюю губу. — Если только ты не планируешь просто заняться сексом по телефону?

— Поговори со мной сейчас, — требую я.

— О чем?

Я не самый лучший собеседник, но по какой-то причине меня раздражает, что она обратила на это внимание. Что она думает, будто нам не о чем говорить.

— Расскажи мне о своей семье.

У нее перехватывает дыхание, и я замечаю, как в ее глазах вспыхивает грусть.

— Я люблю свою семью, даже если они всегда давали понять, что у меня нет свободы выбирать свое будущее.

— В каком смысле?

— С самого детства я знала, что меня ждёт брак по расчету с тем, кого выберет мой отец. — Она вздрагивает при упоминании отца. —