92

Марк Аврелий Валерий Максимиан Геркулий (ок. 250 – 310 гг., правил с 285 г.), известный соправитель Диоклетиана, воевал с маврами в 297-298 гг. Хотя они и действовали против него излюбленными методами партизанской войны, эта кампания не принесла им особой славы или достижений: Геркулий разорил их земли, перебил множество людей и изрядно укрепил границы, завершив военные действия против берберов триумфом в Карфагене, а затем и в Риме. Впрочем, сама описанная Кориппом сцена содержит некую долю комизма (даже если допустить, что в свое время Геркулий преувеличил свои успехи). В самом деле: если бы мавры тогда, в конце III в., победили бы Максимиана и отсекли ему голову, как царица Томирис Киру или парфяне Крассу, тогда, да, их племенная память могла бы сохранить это событие. А поверить в то, что варварский вождь в критическую минуту останавливает своих бегущих воинов, напоминая им о маловажном и далеко не славном для них событии четвертьтысячелетней давности, и, более того, они, все как один, тоже мгновенно это вспоминают, останавливают бегство и обращаются супротив врагов… Остается с горечью признать, что все это – не что иное, как плод фантазии нашего эрудированного византийца, Флавия Крескония Кориппа.

93

«Троянские дела» величайшего героя Греции, конечно, не столь известны, как его двенадцать подвигов, поэтому вкратце их перескажем: как-то в своих странствиях Геракл спас дочь троянского царя Лаомедонта Гесиону от морского дракона. Лаомедонт вообще был тот еще жучок – боги Аполлон и Посейдон, провинившиеся перед Отцом богов за поддержку «бабьего бунта» Геры, были направлены Зевсом на штрафные работы – строить Лаомедонту стены Трои. Тот обещал им заплатить за труды, но, как принято у большинства работодателей, как древних, так и особенно нынешних, обманул, за что боги и наслали на его державу морское чудовище. Когда Зевс в образе орла похитил царского сына Ганимеда, чтоб тот служил виночерпием на Олимпе, Лаомедонт выторговал за это у Зевса коней. Пообещав Гераклу этих коней в придачу к Гесионе, Лаомедонт, избавившись от чудища, обманул и Геракла, не отдав ни дочери, ни Зевсовых коней. Припомнив при случае проявленную царем неблагодарность, Геракл взял Трою, разрушил ее и перебил весь царский род, кроме самого младшего царевича – несчастного Приама. В итоге могучий герой даже после смерти помог грекам взять ненавистную Трою – город пал, когда на осаду прибыл друг Геракла Филоктет с отравленными ядом Лернейской гидры стрелами.

94

Место кажется несколько корявым, если не вспомнить о том, что животные были размещены маврами вокруг их лагеря; дальнейшие строки разъясняют это.

95

Корипп наверняка имеет в виду описанное в Ветхом Завете чудо, когда в бою израильтян с ханаанскими царями при Гаваоне солнце остановилось на небосклоне и тем самым дало евреям возможность окончательно разбить вражеское войско (Иис. Нав. 10:1—27).

96

Обычный поэтический анахронизм Кориппа, разъясненный ранее.

97

Речь идет о расправе, учиненной в Карфагене повстанцами покойного к тому времени Стотзы и воинами Гунтариха над богатыми римско-ливийскими сторонниками Византии (545—546 гг.). Как пишет Прокопий: «Ежедневно он (Гонтарис) казнил многих, на кого у него падало хоть малейшее подозрение, даже не имеющее никакого основания. Пасифилу, которого он намеревался поставить во главе охраны Карфагена, он поручил без всякого разбора перебить всех греков», то есть византийцев.

98

Возможно, это надо понимать как предсказание расцвета мавританской державы при следующем поколении, когда будут жить выросшие дети, не знавшие своих отцов, павших в битвах.

99

Потому что он был сыном Геи – богини Земли, придававшей своему сыну новые силы при соприкосновении с ней.

100

К сожалению, неясно, о чем идет речь, хотя Кориппу и его современникам это было, конечно, очевидно. Можно предположить, что речь идет о Гунтарихе.

101

Орел, мы об этом уже упоминали.

102

Напомним, что веселый и в то же время опасный бог вина был сыном Зевса от фиванской царевны Семелы, поэтому, конечно, заступился за «свой» город – то ли во время знаменитого «похода семерых», одним из предводителей которого явился упоминаемый далее Кориппом Адраст, то ли во время «похода эпигонов», в котором Адраст (единственный уцелевший из предводителей предыдущего похода) также участвовал.

103

Наверняка имеется в виду крылатое изречение Марка Порция Катона Старшего, которым упорный римлянин завершал все свои политические выступления: «И все же я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен» (Ceterum censeo Carthaginem esse delendam).

104

Место немного темное, можно предположить, что речь идет об отряде Куцины.

105

Или это другой командир Павел (хотя обычно Корипп оговаривает особо, когда речь идет о тезках), или автор забыл, что сам же написал в предыдущей песни: «Тогда Брутен нацелил свое копье на Павла, направившись на него. Дрожа в полете, копье пронзило теплую грудь героя, раскроив проходы его легких и, быстро и с силой выдернутое, раскрошило ребра с обеих сторон». Впрочем, если «первый» Павел пал, возможно, не было нужды особо оговаривать появление «второго». По крайней мере, не отметить это было нельзя.

106

Ранее его имя писалось несколько иначе – Соломут.

107

Эти слова заставляют полагать, что Иоанн приказал людям отступать.

108

Полагаю, Иоанн цитирует Псалтирь: «Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его; если Господь не охранит города, напрасно бодрствует страж» (Пс. 126:1).

109

Вновь видим, как полководец Иоанн (или Корипп, влагающий речи в его уста), неплохо богословствует и оперирует цитатами и образами из Святого Писания. На сей раз речь идет об аллюзиях Апокалипсиса. Позже св. Максим Исповедник (580—662 гг.) напишет практически то же, что Бог, «…пребывая неподвижным в любом движении времени, неизменно остается самим собою и в вечном движении времени и вечности, будучи Причиной и времени и вечности». Что же касается «свитка времени» – см: «И небо скрылось, свившись, как свиток;