засопеть, как тень, раздраженная долгим ожиданием, снова скользнула в комнату Вновь атмосфера стала похожа на тюремную. Запахло отчаянием и бедой.

Обездвижив хранителя, тень склонилась к девушке:

– Ты ему не нужна.

– Он не любит тебя.

– Он любит ее.

– Все любят ее.

– А ты никто.

– Ты никому не нужна.

Сентария снова вздрогнула и заворочалась во сне.

2

Наутро Драгомир ликовал, чествуя победителей. Правители побывали в Валоремии и убедились, что там по-прежнему все тихо и спокойно. Значит, можно достойно поздравить ребят.

Правда, Криолина вновь обратила внимание правителей на размер камня. На ее взгляд, он стал еще меньше, чем в прошлый раз.

– Ну посмотрите, он же явно изменился, – пыталась доказать она, чувствуя неясную тревогу.

Но правители беспечно отмахнулись от ее слов. Сардер торопился во дворец. Ему не терпелось обнять внука и поздравить его с победой. А камень? Да что с ним может статься? Это же камень! Подгоняемые Сардером, правители покинули Валоремию, не заметив ровным счетом ничего. Ни темных стен, затянутых паутиной, ни черной пыли, запорошившей вековые фолианты, ни смрада, повисшего в воздухе, ни тусклых камней, потерявших блеск. Заклятие тумана, произнесенное Ониксом, работало.

Золотистые пылинки даже не пытались остановить правителей. Они обреченно висели в углу, сбившись в облако, которое затягивала тьма, сотканная из черных завитков.

И Эссантия, отравленная тем же заклятием, ничего не замечала. Довольная проведенными поединками, она прокручивала в памяти сцены испытаний и гордилась участниками. С такой достойной молодежью Драгомир может ничего не бояться. У него будут надежные защитники.

Поэтому на следующий день в Драгомире начался грандиозный праздник. Времени на подготовку не было, но драгомирцы и не нуждались в этом. С самого утра они наряжались и украшали дома. Из каждого двора звучали песни, которые подхватывали сновавшие туда-сюда босоногие ребятишки. Горланя во все горло и громко хохоча, они передавали песни от дома к дому, добавляя безудержного веселья в праздничную атмосферу. Нарядившись в лучшие наряды, драгомирцы вышли на улицу, красуясь перед соседями замысловатыми головными уборами. Получились настоящие праздничные гуляния.

На берегу океана, озер, рек, прудов и даже крохотных родников устроились семьи, расстелив клетчатые скатерти и расставив корзины со снедью. Все обсуждали самые зрелищные поединки в истории Драгомира. Везде велся один и тот же спор: правильно ли поступил Аметрин, выбрав дружбу О том, что он вообще-то успел спасти обеих девушек, все как-то позабыли.

Поэтому Сентария брела в Манибион мимо людей, сидевших на лужайках, с низко опущенной головой. Она чувствовала на себе сотни взглядов, часть из которых была непритворно сочувствующей, а часть – неприкрыто любопытствующей. Из-за такого внимания она уже несколько раз пожалела, что оставила лошадь на въезде в Манибион, решив прогуляться до дворца пешком. Она-то хотела отвлечься от тяжелых мыслей, а тут такое.

– Бедная девушка, – неслось ей вслед.

– Ничего не бедная! Гордиться должна! У такого воина в невестах! – вступал другой голос.

– Было бы чем гордиться. На твоих глазах твой герой бежит за другой, – спорил третий.

– Дурак ты, честное слово! Не за другой, а за самой Луной. Я бы тоже за ней побежал, – подхватил четвертый, широкоплечий смарагдианец с зеленым чубом, за что получил подзатыльник от разгневанной молоденькой жены. – Ну ты чего! – начал оправдываться он. – Я ж не в том смысле, что у меня какие-то чувства. Люблю-то я только тебя… А Луна! Она же героиня Драгомира!

Жена сделала вид, что его доводы убедили ее, но Сентария видела, как она недовольна.

Чувствуя, что вот-вот сорвется, девушка торопливо свернула на неприметную тропку. Уж лучше идти окольным путем, чем среди всех этих взглядов и шепота.

Сентария не понимала, что творится с людьми. Если бы она сама оказалась в такой ситуации и перед ней были привязаны вниз головой Луна и Аметрин, то, переступив через сердце, она бы кинулась за Луной.

Сентария опять почувствовала, как что-то вплетается в ее мысли. Что-то темное и нехорошее. Тряхнув головой, она заторопилась ко дворцу. В окружении друзей всякая ерунда перестанет лезть в голову.

«Эх, надо было все-таки зайти за Ониксом и Дравитом. С ними я бы ни о чем таком не думала», – сокрушенно вздохнула она и пошла еще быстрее, толком не разбирая дороги.

Мысли тянулись за ней невесомым черным шлейфом.

– Ах вот ты где! – раздался радостный возглас.

Резко обернувшись, Сентария увидела такое родное веснушчатое лицо Аметрина и, не раздумывая, с облегчением бросилась в его объятия.

Все спорщики замолчали, любуясь молодой парой.

А Сентарии уже было все равно. Она улыбалась, вдыхая знакомый запах, состоящий из травянистых нот, переплетенных с запахом угля и железа. Раньше Сентария не знала, что железо пахнет. Можно сколько угодно нюхать кованый забор или фонарный столб и ничего не учуять. А вот от человека, который работает в кузнице, пахнет железом – терпким, ни с чем не сравнимым запахом силы. Уткнувшись в грудь Аметрина, Сентария закрыла глаза, наслаждаясь каждой секундой. Темные мысли кружили рядом, но не могли пробиться сквозь ауру счастья. Злобно зашипев, они свернулись в клубок и затаились неподалеку в ожидании малейшей лазейки.

– Я тебя жду-жду, – проворчал Аметрин, легко целуя зеленую макушку, – а тебя все нет и нет. Уже и Дравит приехал и сказал, что тебя не видел. Пришлось отправлять Фиччика на разведку.

– И что, он так сразу взял и полетел? – невнятно пробубнила Сентария, расплющив нос о грудь Аметрина.

– Нет, конечно, – усмехнулся тот. – Только после демонстрации огромной булки. И то Луна сказала, что даст ему угощение, лишь когда он вернется. Иначе мы бы его с места не сдвинули.

Сентария легкомысленно фыркнула и еще сильнее прижалась к Аметрину.

– А ты чего решила пойти в обход?

– Плохо спала. Хотела проветрить голову. Впрочем, уже неважно.

Сентария по-прежнему прижималась к Аметрину, словно решила стоять так всю жизнь. Но он отодвинул ее от себя и, заглянув в глаза, немного неловко спросил:

– Ты же не надумала себе ничего после вчерашнего?

– Нет-нет! – воскликнула Сентария, сделав преувеличенно честные глаза.

Может, кто-то другой и поверил бы, но только не Аметрин.

– Вижу, что надумала. Ты это… Не смей думать всякую ерунду! Ты же знаешь, почему я так поступил!

– Знаю, – ответила девушка, опустив глаза.

– Это мой долг, понимаешь? Я воин! А для нас долг превыше всего! По-другому никак. Нас этому учат. Мы не должны колебаться. А я вчера сплоховал. Я потерял время, выбирая, так что я еще так себе воин.

– Ничего подобного, – запальчиво возразила Сентария. – Ты самый лучший воин!

– Лучший бы