было просто. С виду надежный мост, переброшенный через пропасть. Дальше – удобная лестница, ведущая наверх. Нужно всего лишь перебежать по мосту, взобраться по лестнице и подтянуть сверток к себе. Монстры не достанут, они неповоротливы и, кажется, вообще не умеют прыгать.

Вдруг веревка, за которую были подвешены девушки, дрогнула, и они опустились на несколько сантиметров ниже. Монстры обрадовались и еще интенсивнее защелкали челюстями…

И тут все поняли, в чем заключался смысл испытания. К каждой девушке вела своя дорога. Спасая одну, Аметрин не мог броситься ко второй, так как между ними возвышались огромные острые каменные зубья. Он должен был освободить первую, вернуться назад и уже по другому мосту поспешить на помощь ко второй. Веревки опускались быстрее, чем он успеет это сделать. То есть Аметрин должен был выбрать, кого спасти.

Трибуны застонали вместе с ним. Времени на раздумья не было. Кинув полный безнадежной тоски взгляд на Сентарию, Аметрин бросился к Луне.

– Вот это да! – зашептались зрители. – Между дружбой и любовью он выбрал дружбу.

– Ничего вы не понимаете, – зашипели Пиритти и Пироппо. – Он должен защищать Луну, он был для этого возвращен из мира забвения.

– Это да, – отозвался пожилой смарагдианец, сидевший рядом с мальчишками. – Но, выбрав ее, он предал любовь…

– Нет! – закричал Пироппо. – Он выбрал честь и долг. Луна нужна нам всем. Без нее мы по…

– А ну-ка тихо! – зычно гаркнул Гелиодор, перекрывая голоса братьев. – Никаких обсуждений! Приказываю прекратить!

Зрители тут же замолчали и, недовольно поджав губы, уставились на площадь.

Пиритти и Пироппо еле-еле сдержали слезы обиды за брата. Они-то знали, что он поступает правильно, и сейчас злились на Гелиодора и других правителей за их вечные тайны.

«Почему мы не можем рассказать всем, что Аметрин спасает Луну не просто так? От нее зависит жизнь всего Драгомира. Спасая ее, он спасает всех. Почему людям нельзя это знать?» – возмущались они про себя.

Тем временем Аметрин уже добежал до Луны и торопливо потянул ее к себе за веревку. Одновременно краем глаза он следил за Сентарией, которая опускалась все ниже. Достав из кармана каменный зуб, пришедший ему на помощь в начале испытания, Аметрин одним махом перерубил веревку Взвалив Луну на плечо, что есть мочи побежал назад. Бросив девушку на безопасном берегу, он кинулся за Сентарией. Никогда в жизни Аметрин не бегал так быстро. Дыхания не хватало, а в глазах стояли черные точки. Чуть не застонав от боли в правом боку, он взлетел по лестнице и схватился за веревку. Сентария уже не мычала. Она стиснула зубы и крепко зажмурилась, мысленно прощаясь с жизнью. Острые челюсти клацнули в нескольких сантиметрах от ее головы, срезав прядь волос. Аметрин, сдирая руки в кровь грубой веревкой, подтащил к себе сверток с девушкой, едва живой от страха. Перерубив веревку, он так же, особо не церемонясь, закинул сверток на плечо и помчался на безопасный берег. Едва он ступил на него, веревочные мосты вспыхнули. Доски, державшиеся на веревках, посыпались вниз, на головы монстрам. Те громко завопили и начали отползать в стороны в поисках укрытия.

Положив Сентарию рядом с Луной, Аметрин начал развязывать веревки, помогая себе все тем же каменным зубом. Если бы не этот камень, он бы ни за что не успел спасти обеих девушек, так как на развязывание веревки еще там, возле монстров, ушло бы много времени.

«Надо будет сохранить его», – мелькнула мысль и тут же пропала, так как освобожденная от пут Сентария тут же повисла на его шее, беспорядочно целуя, смеясь и плача одновременно.

Аметрин крепко обнял ее, и они уже вдвоем стали распутывать Луну. Как только упали последние веревки, пещера исчезла. Девушки оказались на своих местах, а не успевший даже выдохнуть Аметрин попал в последнюю локацию, царство алмаза.

Уверенным шагом подойдя к стойке, он взял статуэтку с алмазом и с торжествующим криком, который потонул в воплях толпы, поднял ее над головой. Не обращая внимания на жжение у лопатки, он тряс статуэткой и кричал, выплескивая все накопленное во время испытаний напряжение. В это время у его символа, молодого крепкого льва, украшавшего спину, появились алмазные глаза, сверкнувшие холодным блеском.

Поединки закончились. Ликующие зрители расходились по домам. На обсуждения теперь уйдет несколько недель, а то и больше. Правители, быстро осмотрев Сентарию и Луну, тоже заторопились. Нужно было срочно проверить Валоремию. Их душила тревога, не дававшая толком порадоваться за Аметрина, который, впрочем, и без их поздравлений сиял, как начищенный медный таз.

Поэтому, поспешно закончив поединки, можно сказать, скомкав заключительную церемонию, правители, наконец получившие свободу, тут же отправились в сокровищницу.

Часть третья

1

Ночь, наступившая после поединков, была темная. Очень темная. Такая, что не видно ничего кругом. Это редкость в Драгомире, где дожди идут по расписанию. Никогда еще тучи не закрывали небо ночью, лишь когда Драгомир захватывало зло. Тогда все окрашивалось в мрачные тона, а небо заволакивалось непроницаемой пеленой, через которую солнце и луна еле-еле освещали землю тусклым серым светом.

В другие времена небо всегда оставалось чистым, бескрайним, а ночью еще и ослепительно сверкающим. Яркие звезды купались в лунном свете и радовались жизни, озаряя все вокруг мягким сиянием.

Но все же иногда Драгомир погружался во тьму И она не была колдовской. Никакие силы, кроме природных, не имели к этому отношения. Просто в новолуние, когда луна обращена к земле неосвещенной стороной, она становится невидимой. Звезды всеми силами стараются разогнать темноту, но без луны им это удается плохо.

В ночь после поединков как раз было новолуние. Кроме того, небо затянуло мелкой рябью, непохожей на облака, словно кто-то подбросил вверх песок и припорошил им звезды.

Часовые у портала невольно подняли воротники и зябко поежились. Пожилой часовой с тревогой посмотрел на молодого подопечного, впервые заступившего на столь важный пост. Надо было все-таки отказать Галиту когда тот попросил взять его внука на дежурство. Ведь Пиритти еще слишком мал. Но мальчишка, воодушевленный подвигом старшего брата, тоже захотел совершить что-нибудь эдакое и поэтому за поздним ужином, когда семья обсудила все детали поединков, пристал к деду, собиравшемуся на ночное дежурство:

– Ну пожалуйста, возьми меня с собой.

Надо было пользоваться моментом – Пироппо как раз побежал наверх, чтобы принести книгу для мамы, которая уютно устроилась у камина.

– Не может быть и речи! – отрезал дед. – Ты еще слишком мал.

– Что