Если мы сможем всех их растопить… Если только они до сих пор живы…

Нет, загадывать так далеко я боялась. Предпочитала действовать, а не строить планы, так что в ход пошла вся моя бессовестность.

Примерзшую одежду с ледышек я фактически сдирала, подрезая ее острыми когтями там, где это возможно.

— И не гляди на меня так укоризненно, — проворчала я обалдевающему от происходящего Кирюше. — Ой, смотри! Белочка!

Откинув в кучу еще одну промерзшую тряпку, которая когда-то была одеждой, я попыталась поймать белоснежную хвостатую, чей пушистый мех делал зверюшку эдаким шариком на ножках, но успеха это дело не возымело.

По застывшему в полуобороте дракону она проскакала с такой скоростью, что мои лапы ловили лишь воздух. Без особого энтузиазма ловили.

Нет, я отлично понимала, что есть нам с дракошкой очень даже нужно, несмотря на принципы и гордость, а это единственная живность, вообще попавшаяся нам за целый день на глаза, но желудок отчаянно сопротивлялся.

Перспективы убивать бедное перепуганное существо гасили любые звериные инстинкты.

— Ух ты, а тут гнездо! — делано обрадовалась я, доставая из глубокого внутреннего кармана чужого плаща небольшое количество поломанных веточек и три орешка.

На ужин они не тянули совершенно, но это было хоть что-то. Орешки отправились в пасть к голодному ребенку, а веточки в будущий костер. Еще несколько увесистых веток обнаружились в снегу у задних лап дракона. Эта находка говорила о том, что деревья в округе все-таки где-то есть, но искать их в ночь я поостереглась.

Боялась, что не найду путь обратно.

В кучку к честно награбленному отправилась бутылка чего-то горячительного, ополовиненное содержимое которой даже не подумало застыть на морозе; небольшой, сверкающий фиолетовым драгоценный камешек, что так понравился Кирюше; и целый плащ, каким-то чудом сохранившийся в своем первозданном виде.

Его я собиралась постелить на снежный пол.

Забрав кучу обрывков, мы протиснулись в наше укрытие. Без застилающего глаза снега сразу стало гораздо комфортнее, но теперь у нас появилась другая проблема — темнота.

Правда, и ее спустя десятки попыток разжечь костер посредством плевков мы решили. Крупные ветки, поломанные на части, хорошо горели, облитые своеобразным горючим.

Переложив ледышку Рейтара на плащ поближе к огню, я все ждала, подействует ли на него это тепло. Или тепло наших с дракошкой чешуйчатых тел. Но сон сморил нас с Кирюшей моментально.

Мне снилось нечто хорошее, правильное, приятное. Солнечное и яркое, как летний день, успокаивающее, как распускающаяся первая зелень, и безмятежное, как небо над сизыми недосягаемыми холмами.

Мне снился Рейтар. Живой, невредимый и теплый. В белой простецкой рубашке он сидел на траве в окружении полевых цветов и прикусывал зубами сочную травинку. Взгляд его был направлен куда-то вдаль.

Я же… Я снова была собой. Видела свои руки, а не лапы с когтями. В этом сне мне не приходилось смотреть на все свысока.

— Здесь красиво, не так ли? — спросил мужчина, неожиданно перекинув свой взгляд на меня.

Его глаза имели цвет пылающего пламени, что одновременно обжигало и обещало согреть.

— Здесь спокойно, — выразила я свои ощущения, с удовольствием вдохнув сладковатый воздух, пропитанный ароматами цветов. — Ты настоящий или это сон?

— А как бы тебе хотелось?

— Мне? — удивилась я. — Не знаю.

— Зато я знаю.

За тем, как Рейтар поднимается на ноги, я наблюдала настороженно, но при этом с предвкушением. Это был мой личный сон, и да, я прекрасно знала, чего хочу в этот момент.

Я искренне желала, чтобы меня поцеловали. Еще один раз. Всего один раз. Потому что больше всего на свете боялась, что этот раз последний. Потому что боялась, что магический лед, сковавший мужчину и других пленников этих гор, никогда не растопится.

Или же… Что будет слишком поздно, ведь стук чужих сердец я так и не услышала, сколько бы ни вслушивалась острым драконьим слухом.

Как ни странно все наши разногласия и мои обиды больше не имели значения.

Взяв меня за руку, Рейтар помог мне подняться, но я неожиданно для себя самой оробела. Теперь во мне бился страх, что после поцелуя все исчезнет и мы с Кирюшей снова окажемся посреди бескрайних снегов одни.

Пожалуй, я впервые испытывала такую сильную неуверенность в себе. Нет, знала, что вытащу дракошку из этого морозного плена в любом случае, но дальше… А что дальше?

— Я видела родителей Арскиля. Ты говорил, что они погибли, — прошептала я, спрятав взгляд, едва чужие теплые пальцы коснулись моей щеки.

Глаза от удовольствия закрылись непроизвольно. Такая простая ласка заставляла сердце трепетать, а мысли уплывать. Потершись щекой о шершавую ладонь, я все же посмотрела на мужчину.

Он в этот момент улыбался.

— Мне так доложили вернувшиеся в одиночестве гвардейцы. Мои поиски в дальнейшем тоже успехом не увенчались. — поделился он откровением. — Я уже говорил с ними сегодня, Амелия. Они благодарны тебе за заботу об Арскиле, но сейчас это не так важно. У меня есть один вопрос, на который я прошу тебя ответить честно.

— Я слушаю, — кивнула я со всей серьезностью.

Пожалуй, в своем сне я действительно желала бы узнать, что где-то там, за ледяной гранью, семейство Нейрерван пусть и не полным составом, но встретилось.

— Ты хотела бы стать моей женой?

На миг, короткое мгновение я совершенно растерялась, обомлела, осознав услышанное. Подобной наглости в своем сне я вот вообще от регента Королевства Пылающих не ожидала. После всего того, что он навертел, я хотела бы послать его в пеший тур по ближайшим и дальним землям, но точно не давать ответ на озвученный вопрос.

Распознав мое возмущение, Рейтар внес важные уточнения:

— Если опустить все те разногласия между нами.

— Разногласия? — переспросила я.

— По некоторым вопросам. И непонимание, — добавил он под моим негодующим взором. — Если убрать все «но» и «если бы» и оставить только нас — мужчину и женщину, которых влечет друг к другу.

— Но это же невозможно.

— А если бы было возможно? Только одно слово, Амелия: да или нет?

В собственном сне спорить с Рейтаром у меня намерений точно не было. Я ждала другого, глядя в его пылающие глаза. Всего один поцелуй, который сохранила бы в своем сердце, пронесла бы через всю жизнь и…

— Ты собирался жениться на моей сестре, потому что обретение своего зверя для тебя оказалось гораздо важнее, чем чувства. Я вообще не уверена, что у тебя были эти чувства, — начала я распаляться, поддавшись эмоциям и общей атмосфере.

— Они и сейчас есть, и именно по этой причине я задаю тебе этот вопрос. В последний раз спрашиваю: да или нет?