Шрифт:
Закладка:
– Достаточно. Где находится ваша комната?
– На третьем этаже, прямо над комнатой Хетти.
– А где живут остальные?
– Рей – я имею в виду Реймонда Делла – на втором этаже, в задней части. Над ним расположена комната Тамми Бакстер – по соседству с моей. Комнату на четвертом этаже прямо надо мной занимает Ноэль Феррис, а дальше расположена комната Пола Ханны.
– Вы видели кого-нибудь из них сегодня утром?
– Нет. Разве что днем, когда Рей спустился.
– Может быть, вы слышали, как кто-то из них двигался или разговаривал?
– Нет.
– Это и к мистеру Феррису относится, который прямо над вами живет?
– Да. Должно быть, он встал и ушел еще до того, как я проснулась.
– Слышали вы хоть что-нибудь, что могло бы иметь отношение к нашему делу?
Марта Кирк помотала головой:
– Полицейские тоже считают, что я должна была хоть что-то услышать, пока находилась на кухне, но, увы, это не так.
Вулф повернул голову налево, к Реймонду Деллу, сидевшему в красном кожаном кресле:
– Мистер Делл, я знаю, что вы спускались на кухню во втором часу, вскоре после того, как мисс Эннис привела мистера Гудвина. А до этого вы не спускались?
– Нет, – прогремел Делл.
– Ни разу?
– Ни разу. Впервые я спустился именно тогда, когда вы и говорите, а до той минуты никого не видел и ничего не слышал. Я вообще спал без задних ног.
– Тогда откуда вы узнали, что на кухне нет апельсинов?
Делл вздернул подбородок.
– Что-что? А-а! – Он жестом указал на меня. – Это Гудвина штучки. Так вот, если хотите знать, то я спускался раньше, точнее, совсем поздно. Я по ночам не сплю. Я читаю. Я читал «Царя Эдипа» Софокла, а закончив часов в пять-шесть утра, захотел съесть апельсин. Как всегда в это время. Не найдя ни одного апельсина, я поднялся к себе и в конце концов сумел уснуть.
– Значит, у вас так заведено? Вы редко встаете до полудня?
– Никогда!
– А по ночам читаете. Что же вы делаете днем?
Делл насупился:
– Неужели это может иметь хоть какое-то отношение к делу?
– Безусловно.
– Ха, вот уж забавно будет поприсутствовать, когда вы станете это доказывать. Воистину – предсказание, достойное Кумской сивиллы. Что ж, будь по-вашему: я служу нянькой.
– Кем?
– Нянькой. К сожалению, другого термина я не знаю, – язвительно произнес Делл. – С детьми сижу. У меня есть друг, художник по имени Макс Эдер, который арендует квартиру в Ист-Сайде. Его жена умерла, а он остался с трехлетним сыном и дочерью на год старше на руках. Пять дней в неделю, с двух до семи, я сижу с ними. За некоторое вознаграждение. По понедельникам и вторникам я свободен. Я вижу, вы хмуритесь. Конечно, я предпочел бы сниматься на телевидении, но пока, к сожалению, мой талант остается невостребованным.
– Где проживает мистер Эдер?
Делл пожал плечами, красиво, по-актерски:
– Это уже верх идиотизма. Впрочем, его адрес есть в телефонном справочнике. Мишн-стрит, триста четырнадцать.
– И как долго вы… э-э-э… оказываете ему эту услугу?
– Уже больше года.
Вулф оставил Делла в покое и переключился на его соседа:
– Мистер Ханна, сейчас меня интересует лишь то, что вы уже сообщали полиции. Где вы находились в промежуток времени с половины одиннадцатого до часа? Надеюсь, этот вопрос вы не воспримете близко к сердцу?
– Издеваетесь, да? – процедил Ханна. – На нервах играете. Не обещай я Марте прийти, ноги бы моей в вашем доме не было. Ладно, пес с вами! Я вышел из дому в начале десятого и пошатался пару часов на пристани Вест-Сайда. Потом сел на автобус и без чего-то двенадцать добрался до театра «Машрум». Репетиция начинается ровно в полдень. Около двух явился какой-то тип, предъявил свой жетон, сказал, что меня хотят расспросить, и увез на Сорок седьмую улицу.
– А что вы делали на пристани?
– Смотрел и слушал. В нашей пьесе «Поступай как знаешь» я играю портового грузчика, вот и хотел присмотреться, чтобы выглядеть поубедительнее.
– Где находится театр «Машрум»?
– Боуи-стрит. Неподалеку от Хаустон-стрит.
– У вас в этой пьесе главная роль?
– Нет, не главная.
– Сколько у вас строк?
– Немного. Роль совсем небольшая. Я ведь молод и еще только учусь.
– Как давно вы репетируете?
– Около месяца.
– Вам уже доверяли роли в театре «Машрум»?
– Однажды, прошлой осенью. У меня была эпизодическая роль в спектакле «Премного благодарен».
– Сколько он шел?
– Шесть недель. Очень даже неплохо, учитывая, что это офф-бродвейский театр.
– Посещая пристань, вы предпочитаете какое-то конкретное место?
– Нет, я хожу где попало, присматриваясь и держа ушки на макушке.
– Вы бываете там каждый день?
– Нет, конечно!
– Сколько раз вы ездили туда за последний месяц?
– Только раз, не считая сегодняшнего. В ноябре еще пару раз ездил, когда только роль получил.
Хотя бы один из всех с готовностью отвечает на все вопросы, подумал я. Без обид и без лишних слов. Попроси его Вулф продекламировать пару-тройку диалогов из спектакля «Поступай как знаешь», думаю, Ханна даже тогда бы его уважил.
Однако Вулфа, похоже, спектакль не слишком интересовал.
– Теперь ваш черед, – обратился он к Феррису.
– Я испытал изрядное облегчение, – признался Ноэль Феррис. – Когда вопросы, которые мне задавали, заставили меня осознать, что у меня нет алиби, признаюсь честно, на душе у меня заскребли кошки. Ей-богу! А вдруг все остальные смогли бы доказать, что были где-то в другом месте? Что тогда? Так что, огромное вам спасибо, мистер Вулф, теперь мне гораздо легче. Что же касается моего времяпрепровождения, то из дому я вышел в одиннадцатом часу и стал одно за другим обходить агентства по найму. Всего побывал в четырех. В двух из них, возможно, меня припомнят, хотя вряд ли назовут точное время посещения. Потом я проголодался и вернулся домой, чтобы перекусить. Я не могу позволить себе платить пять долларов за ланч в ресторане, но и за восемьдесят центов травиться не желаю. Когда я вошел в дом, какой-то человек звонил по телефону и говорил кому-то, что Тамми Бакстер убита, а ее тело находится в гостиной.
– Что за агентства вы обходили?
– Театральные и телевизионные.
– Вы каждый день их посещаете?
– Нет, примерно
