Врач-гинеколог принял меня почти сразу же, избавляя от лишних ожиданий. Был задан стандартный ряд вопросов. На каждый из них я дала четкий развёрнутый ответ. Когда меня пригласили раздеться для осмотра, в кончиках пальцев снова возникла дрожь.

— Можете одеваться, — оповестил меня врач после осмотра.

Я попыталась хоть какую-нибудь эмоцию прочесть на серьёзном сосредоточенном лице женщины. Но не сумела. Она была профессионально спокойной.

Из-за волнений у меня пересохло во рту. Казалось, что сердце переместилось к самому горлу, не позволяя кислороду проникнуть в лёгкие. Меня бросало то в жар, то в холод, пока я одевалась.

— Каков будет вердикт? — не ощущая самой себя, спросила я у доктора.

— Вам необходимо провести трансвагинальное ультразвуковое исследование малого таза.

— Зачем? — показалось, что кто-то невидимый всё внутри меня больно стиснул в железный кулак.

— Чтобы стопроцентно подтвердить беременность, и выявить наличие или отсутствие патологий у плода. Вы принимаете противозачаточное средство. Есть риск обнаружения патологий. Нужно получить точную информацию, — женщина что-то быстро вписала в бланк. — Не пугайтесь, — она сдержанно улыбнулась мне. — По общим признакам с вами всё в порядке. Но трансвагинальное УЗИ поможет точней узнать о состоянии вашего организма.

Я лишь кивнула, смутно понимая суть сказанных слов. Как бы я ни старалась отключить собственные эмоции, они всё равно находили лазейки и прорывались наружу.

Время обеденного перерыва подходило к концу, мне пришлось позвонить Кате.

— Мне нужно еще полчаса, — тихо проговорила я в трубку, стоя в светлом коридоре клиники.

— Злата, что происходит? — прямо спросила Катя. — Мне нужен чёткий ответ. Мы всё-таки работаем, а не в песочнице сидим. Ты мне нужна в офисе. Проект готовится. Дедлайны горят.

— Я беременна, — рвано выдохнув, ответила я. — Есть подозрения, что всё именно так. Мне назначали УЗИ. Если я его сейчас не сделаю, то до завтра просто сойду с ума.

— Господи, — ошарашено произнесла Катя.

— Прошу тебя, никому ничего не говори, — торопливо добавила я. — Никто ничего не должен знать.

— Я не привыкла трепаться языком направо и налево.

— Да. Знаю.

— Злата, — серьезным тоном обратилась ко мне Катя, — если нужна будет помощь — говори.

Мы обе прекрасно понимали, что в дальнейшем меня ожидает.

— Хорошо. Спасибо, — я увидела, как из кабинета УЗИ вышла медсестра, чтобы пригласить меня. — Я должна идти.

— Поняла. Удачи.

Процедура заняла не больше десяти минут. Я лежала неподвижно, боясь лишний раз глубоко вздохнуть. Нервы были натянуты до предела. Складывалось такое впечатление, будто меня выбросили за борт корабля, и я оказалась среди бушующего в шторм океана. Меня швыряло из стороны в сторону, затягивало на дно и выбрасывало обратно над поверхностью воды.

— Ровно пятая неделя, — заявил врач ультразвуковой диагностики. — На данном сроке никаких патологий не обнаружено.

Я почувствовала жжение в переносице. Белый потолок небольшого кабинета почти сразу же поплыл. Слёзы навернулись слишком быстро, а затем сорвались и скользнули по вискам. Я не могла самой себе ответить, почему плачу.

— Шейка матки, яичники, маточные трубы. Всё в полном порядке, — продолжал информировать меня врач.

— Меня только немного тошнило. Никаких других признаков беременности я не ощущала.

— Каждый женский организм индивидуален. Беременность у каждой женщине протекает по-своему. Кто-то быстро определяет изменения в самочувствии. А кто-то понятия не имеет, в каком положении находится, пока уже живот не начинает быть заметен. Тошнота не всегда является признаком беременности и часто женщины не обращают на это должного внимания.

После УЗИ мне выдали документ, в котором были обозначены сроки зарождения эмбриона, его размер и состояние моих органов. На маленьком снимке еще толком ничего не было видно. Но если хорошенько присмотреться, то можно рассмотреть крошечную точку.

Когда я вышла в коридор, то еще очень долго рассматривала эту малюсенькую точку. Несмотря на все меры предосторожности, жизнь поистине удивительным образом поселилась под моим сердцем. Это поражало и пугало одновременно. Во мне возникла живая частица, что соединила в себе крупицу меня самой и Бориса.

Я вернулась на работу. Катя наградила тревоженным взглядом, но сейчас я не была готова обсуждать всё то, что мне сегодня открылось. С наступлением вечера возвращаться домой оказалось непривычно страшно и тревожно. Я не смогу утаить такую правду. Нам придется с Борей поговорить. Но что сказать, если вердикт и так уже известен? Я всей душой, всем сердцем хотела, чтобы он позволил оставить ребенка. Но я запрещала себе впадать в иллюзии.

Переступив порог дома, я кожей почувствовала присутствие Бориса. Хотя никаких внешних признаков не было заметно. Меня встретила Лариса. Она приветливо улыбнулась и заявила:

— Борис Аристархович просил передать, чтобы вы поднялись к нему в кабинет, как только приедете.

— Хорошо, — я кивнула Ларисе.

В мыслях тенью скользнула догадка, что Бабай и так обо всём уже знает. Расправив плечи, я крепко стиснула ручки сумочки, в которой хранились сведения о нашем ребенке. Поднимаясь по лестнице, я старалась казаться спокойной. Но осознание, что у крошечной жизни внутри меня нет ни единого шанса на будущее, крошило всякую маску напускного спокойствия.

Открыв дверь кабинета, я тихо вошла внутрь. Борис сидел. Подняв голову, он встретил меня неподвижным острым взглядом. В нем отчетливо читался приговор. Для меня. Для жизни под моим сердцем. Я смотрела в бездушные глаза Реальности.

Глава 38

— Что сказал доктор? — прямо спросил Борис, как всегда, не собираясь ходить вокруг да около.

— Пятая неделя, — совсем тихо ответила я.

Пальцы крепко сомкнулись на ручках сумочки. В ушах угрожающе зашумела кровь. Я всё прекрасно понимала. И не могла никого ни в чем винить. Мы с Борисом делали всё от нас зависящее. Но эта точка. Этот крошечный сгусток новой жизни упрямо преодолел все барьеры. Кажется, он уже на клеточном уровне вобрал в себя непоколебимое упрямство Бабая.

— Вот, — я достала из сумки документ и подойдя к письменному столу, вручила Борису.

В коленях резко возникла неприятная дрожь. Я медленно опустилась на стул, чувствуя, что из-за сумасшедшего волнения сильно свело желудок.

Боря взял документ и чуть нахмурившись, принялся его изучать. Иррациональная надежда, что была не больше, чем рисовое зёрнышко, продолжала атаковать меня. Вдруг передумает. Вдруг защитит нас.

Бабай внимательно посмотрел на снимок, на лбу собрались глубокие морщинки. Кажется, что я на несколько секунд разучилась дышать. Атмосфера в кабинете оказалась слишком тяжелой и колючей.

— Ты ведь понимаешь, что у нас нет другого выхода? — Борис отложил бумажку и поднял взгляд на меня.

— Понимаю, —