Маты просто скапливались в горле, а лихорадочные мысли не давали мыслить здраво, не заканчивая все их тем, что этот цербер оставался в живых.

Бросаясь к решётчатой двери, запертой на замок, Николь бессмысленно её трясёт, надеясь, что сейчас она сорвётся с петель. Ну, а вдруг. И кричит во всё горло.

— Откройте дверь! Нэйтен! — и снова трясёт.

Мужчина, немного обескураженный таким поведением, подскакивает с места, хватаясь за девичьи руки, и пытается оторвать цепкую хватку от железных прутьев.

— Девушка, что вы делаете? Прекратите немедленно, — кричит он рядом с Тёрнер, но не может оторвать так просто хрупкую особу, пока Николь продолжала кричать, уже привлекая внимание и охрану с необходимой ей стороны. Двое мужчин, снаряжённых наручниками и дубинками, стали приближаться на выяснение дебоширства.

Прямо за охранниками отворилась увесистая сплошная железная дверь, и из неё показалась женщина, немного хрупкого телосложения, но с очень твёрдым взглядом. Такому невольно хочется подчиниться, опустить взгляд в пол и промямлить ребёнком «я больше так не буду». Её русые волосы туго стянуты в пучок, и из причёски, просто идеально, не торчало даже волосинки, зато форма так чётко и красиво подчёркивала стройную фигуру.

— Что здесь происходит? — её вопрос властно звучит на весь коридор, как должен обращаться главнокомандующий к своим подчинённым, и те вытягиваются по струнке, тут же отдавая честь.

— Следователь Пенни Муд, — подаёт голос цербер, — разрешите доложить? Тут девушка просто хулиганит, сейчас посидит в обезьяннике и подумает над своим поведением.

— Я свидетель по делу Нэйтена Картера, — не теряется Николь, выпаливает первое, что пришло в голову. Она смотрит на, как только что назвали, Пенни Муд, словно моля, чтобы она прочитала всё в её глазах. Ей надо попасть к нему, и это как какая-то навязчивая мысль, двигающая инстинкт защитить придурка, идиота, просто одноклеточное без мозгов, но всё же несущего статус «друга детства».

Просто должна. Просто обязана. Пустите к нему. Пожалуйста.

Тридцатью минутами ранее.

У Нэйтена не было желания смотреть на серые бетонные стены и даже поднимать взгляд, зная, что за ним безотрывно наблюдают через установленную камеру под потолком. Его руки сложены перед ним на пошарпанном столе и оцарапываются запястьями о холодные наручники. Взгляд опущен на собственные пальцы, отстукивающие ритм, такой незамысловатый, а так, пускающий импульсы, просто отвлечься от дурных мыслей и паники. Да, он держался, даже пускал шуточки офицерам в машине, но внутри застрял дух паники и совершенной неразберихи, что вообще за фигня происходит. Его привозят, как опасного преступника, даже вот, звякалку свою, сковывающую руки, напялили, словно он перерезал не меньше сотни людей и готов в любой момент сбежать.

— Блядство, — бросает он тихо себе под нос и опускает голову низко, чтобы запустить скованные руки в волосы и резко поднимает её обратно, слыша, как тяжёлая скрипучая дверь отворилась и в неё вошла женщина, удерживая папки в руках.

— Здравствуй, Нэйтен, — приветствует она и проходит ближе, усаживаясь за стол напротив. — Меня зовут Пэнни Муд, и я следователь, — сообщает женщина, поднимая на него взгляд, прекращая раскладывать папки, открыв их на отметках, выделенных яркими стикерами. Нэйтен хмурится такому контрасту. Как на таких чопорных белых страницах в деловом стиле уместны детские пометки? Ещё бы сердечки подрисовала, мать её. — Вы в курсе, за что были задержаны?

— В ус не ебу, — огрызается Картер. Успеешь о чём-то тут подумать, когда тебя просто притащили, просто заковали, просто усадили в душном помещении. Он хочет свалить и побыстрее. Не нравится местный спёртый воздух.

— Попрошу, впредь подбирайте слова, — спокойно сообщает следователь, тут же делая пометку в личном блокноте, но на это моментально хочется выпалить «да, госпожа». — Вы были задержаны по статье двести пятьдесят восемь «Нанесение тяжких телесных повреждений другому лицу», — Нэйтен сводит брови, образовывая глубокую складку на переносице, и даже пытается принять слова в шутку. Но нет, не шутка. Да, он куролесил, неоднократно ломая носы, но попробуйте уже докажите, или что, все нападения теперь под него грести, тем более, что никаких увечий в последние дни никому не наносил. Только если ему наносили, и в самое сердце, бессердечной девушкой с колким, но соблазнительным язычком. Это её надо арестовать за нанесение ему особо тяжких мучений. — Гражданин Скай Уокер, на данный момент до сих находясь в больнице, написал на вас заявление, утверждая, что вы, Нэйтен Картер, внезапно напали на него, избили и толкнули под колёса машины. Он требует компенсацию за лечение, а также моральную компенсацию, и, в дополнение ко всему этому, вам грозит лишение свободы от одного года до десяти лет.

— Чего?! — срывается Нэйтен и подскакивает на ноги. Этот сукин сын. Лучше бы он убил этого подонка ещё тогда на месте. Придушил бы собственными руками, вырвал сердце и скормил собакам. Ублюдок. — Это какой-то бред!

— Сядьте на место, Нэйтен, — продолжает свой монотонный диалог Пэнни Муд, делая чёртовы пометочки в блокноте, который Картеру уже хочется разорвать на мелкие кусочки, но он подчиняется, сжимая плотно челюсть, и кривит губы, хмуря брови. И теперь уже очередь следователя чувствовать себя не по себе от такого тяжёлого взгляда молодого человека, но она удерживает свой профессионализм, и не с таким сталкивалась. — Вы будете находиться под следствием до выяснения всех подробностей.

— Отличненько вы тут работаете, — усмехается парень и приподнимает один уголок губ. — Значит, без должных доказательств, не вынося ещё приговора, доказывающего мою причастность, вы задерживаете человека, при том, что офицеры не сообщили мне даже причину задержания. И сейчас я сижу в наручниках, как уголовник, — он демонстративно поднимает руки с наручниками и дёргает ими пару раз, то расслабляя маленькую цепочку-перемычку, то натягивая до основания. — А это выговор в личное дело, следователь Пэнни Муд.

Женщина чувствует, как тушуется перед молодым человек, ведь понимает его правоту и осведомлённость. Она прочищает горло, а потом всё же кивает ему:

— Приношу извинения за некомпетентность моих подчинённых, с ними обязательно будет проведена разъяснительная беседа, и они понесут наказание.

А Нэйтен как-то насрать на их наказание, у него проступили маленькие капельки пота, понимая, что всё же частично его вина там есть и угроза решётки всё же висит аурой правдивости. Но, чёрт, он так не хочет туда. Да, он косяк по жизни, но разве он настолько плох? И он сейчас совсем один, с такими проницательными глазами напротив, просто задавливающими морально, а он ослаблен и готов сломаться в любой момент. Николь его ломает. Всего лишь нужна поддержка, а он выпускает дух, не общаясь с девушкой уже долгое время. Он лишился очага жизни и