Шрифт:
Закладка:
Гость не спускал с нее глаз, слушал внимательно, и Женя сглотнула горькую слюну — что ж, что могла выдать для поддержки Ромкиной легенды, то и выдала. На что фантазии хватило! Испортит все сегодня сам, она помогать больше не станет. Пусть хоть на колени встает — с нее хватит. Баба Яга только поганой метлой гнать может. Или в баньке гостя попарить…
Тихон уснул довольно быстро, а Женя еще долго лежала у него в ногах. До утра бы так пролежала, было б кому делегировать обязанности хозяйки.
— Ты спишь сегодня здесь, — цыкнула она на Пса. — И только гавкни мне! Жрать не дам!
Пес посмотрел на хозяйку огромными глазами — понимал, что шутит, и думал, как бы ей помочь с гостями. Легко сказать, не лай: лай обычно сам собой получался, не нарочно — ну распирало собачье нутро, ничего не поделать… Поерзал на коврике, вздохнул тяжело — ну иди, иди… Я постараюсь, но не обессуть.
Женя дала гостю почти час личного времени. Когда спустилась, он сидел за столом перед оставленной для него чашкой чая. Пустой, потому что прозрачный чайник оставался до краев полным.
— Что чаю-то не попил?
— Одному не хотелось…
Она спустилась с лестницы, обошла стол, села напротив. Как и велела, закутался в банный халат. Все еще немного красный — она явно переборщила с градусами и нагревом воды в душевой. Разлила по чашкам чай. Едва теплый, но этому горячего больше и не надо.
— Долго не засыпал? — спросил про сына.
— Да нет… Я просто не хотела тебе мешать, — сказала ему полуправду. — Они с Соней спали вместе, но сейчас я там собаку заперла, чтобы не лаяла.
— Пес у тебя горлопан…
— Какой есть. Ну… Рядом Ромкина комната. Я сейчас кровать перестелю…
— Да не надо… И так нормально.
— Как знаешь. Вообще там чисто. Чистота — это единственное, к чему я сумела его приучить.
— Где его девушка-то?
Женя пожала плечами.
— К родителям поехала, а он не хотел меня одну оставлять. Ну, не хочу об этом… Хотела спросить, ты не против, если мы оставим Тихона на все каникулы? Ну серьезно, чего ему в городе торчать. И Соне полегче… Кстати, о Соне…
Женя сделала вынужденную паузу, в горле пересохло — пришлось отпить немного чая.
— Она учиться должна. Ну ей восемнадцать всего. Ну что это за работа с тупыми тетками и… Ну и мужики в магазинах не лучше. Ты б подумал…
— А я много думал. Как раз об этом ее матери говорил, но там глухая стена. Ей нет никакого дела до того, что с дочкой будет.
— При чем тут ее мать? Она не при ней в магазин пошла.
— Это была Сонина идея, — гость опустил глаза и отставил чашку в сторону.
— Она ж не слепая. Поняла, что помощь нужна и с братом тоже, но… Это же не ее проблема.
— Это моя проблема, я знаю. Не надо мне это говорить. Я ей сказал, что она могла бы попытаться куда-то поступить. На бюджет, конечно. Коммерческий мы не потянем, точно…
Врет? Или нет? В глаза не смотрит.
— Я могла бы помочь.
— Чем? — поднял он глаза, и за эту минуту в них накопилось до черта злости.
— Взять мелкого себе. Ну… Что ему в садике такого дают, что я дать бы не смогла? Ромка в садик не ходил. Тут секций куча в поселке — я бы могла его возить.
— А с какой стати? Скучно одной? — голос тоже сделался злым.
— Нет, жалко. Соню. По-женски жалко. Она не на кассе в восемнадцать лет должна сидеть.
— А где?
— За партой. И не о том, чтобы не опоздать в детский сад за ребенком, думать, а…
— О чем?
— О чем девушка в восемнадцать думает? О том и думать. Если не в восемнадцать, то когда? В пятьдесят? В пятьдесят собак заводят. Слушай, у меня еще племяшка взрослая есть. Так что про девочек я тоже кое-что знаю… Пей чай! Ты заснешь сейчас за столом!
— Дома я бы давно уже спал. Тридцать часов уже на ногах, даже больше.
— Так пей чай и иди спать. А про Тихона подумай. И про Соню. Я с ней не говорила, но мы могли бы как-то посодействовать…
— Кто это мы?
— Мой брат. Понять бы, что Соня учить хочет. Я, честно, ничего не учила. В восемнадцать из дома сбежала. Дура, зато счастливая была. Но мать потом нашла меня и вернула домой, мужа мне через подружек подыскала, чтобы надежный был. Ни дня с ним счастлива не была… Но родители всегда знают, что их ребенку лучше… Всегда.
— К чему это сказано было?
— К тому, что Соня не своей жизнью живет. И я всю жизнь чужим умом прожила. И я бы никогда от мужа не ушла, если бы мой брат ему пинка под зад не дал. Соню надо выдернуть из этого болота, пока не утонула. Потом локти себе будешь кусать, — Женя резко оборвала разговор и поднялась. — Пойдем, я тебе комнату покажу…
Она пошла вперед. Пыталась идти тихо, но за дверью все равно послышался лай.
— Вы, мужики, тупые!
Открыла дверь и схватила Пса за ошейник, чтобы вытащить из комнаты, где спал Тихон.
— Сейчас на улицу вышвырну, зараза! Что ты мне обещал, шкура неблагодарная? Пошел вниз! — и она толкнула собаку к лестнице.
Пес обиженно поджал хвост и потрусил вниз.
— И после такого я должен оставить с тобой сына?
Женя обернулась. В халате гость не выглядел по-домашнему, он выглядел посторонним.
— А кроме меня, кто-нибудь предложил тебе помощь, Дима? То-то. Утро вечера мудренее. Доброй ночи.
— Сколько здесь комнат?
— Тут еще одна, но я сплю внизу. Обычно не топлю верх. Когда нет гостей. Тихон прошлой ночью спал хорошо. Но если я понадоблюсь вдруг, Пес меня разбудит, только спустись вниз. Хорошего сна.
— Спасибо, Женя. И тебе…
Она быстро отвернулась, едва заметно улыбнувшись в ответ. Он впервые обратился к ней по
