не было. Ее отец сказал, я могу подождать, а потом ушел. Я решила, что могу немного осмотреться в его кабинете…

– Звучит не мудро, – говорит детектив.

– Ну, я нашла это. – Айви берет свой клатч и медленно расстегивает замок. Затем она вынимает доказательство. Серьгу Лолы. Вторую половинку набора с ракушками… первая часть которого навечно потеряна в теперь полностью заколоченной пещере.

Она кладет серьгу перед детективом.

– Это серьга Лолы, – говорит она. – Она носила их постоянно. Честно говоря, никогда их не снимала. – Голос Айви совсем затихает, взгляд затуманивается. – Она бы не сняла их по собственной воле, так что немного тревожит то, что я нашла это в кабинете отца Одри.

– Где именно?

– В ящике. Она скользнула вперед, когда Харриет дернула его на себя.

– И, Одри, ты не знаешь причины, по которой Лола могла бы навещать твоего отца?

– Я даже не знала, что они были знакомы. Но, буду откровенной, я даже не осознавала, что в тот момент он был в Великобритании. Я была в некотором роде… охвачена собственной драмой в тот момент, и мои родители особенно не держат меня в курсе своих передвижений.

– Понятно. Ну, это все очень серьезно. Спасибо, что поделились. Но, девочки, я должна предупредить вас. Хотя это расследование очевидно получило множество новых зацепок, это не ваша ответственность. У вас есть собственная жизнь, экзамены, домашние задания. Прошу, обещайте мне, что… с этого момента вы сосредоточитесь на себе.

– Полагаю, – говорит Айви. – Скоро у нас не будет школы, которую нужно спасать. Не говоря уже о каких бы то ни было ресурсах для расследований.

– Что ж, это может быть не так уж плохо.

Наконец, приносят кофе инспектора Шинг, но она спрашивает у официантки: «Я ведь могу взять его с собой?» – и встает.

– Уже уходите? – удивленно спрашиваю я. По крайней мере, я надеялась, что она выскажет нам свои соображения… или даст какие-то ключи к пониманию происходящего.

Очевидно, Айви считала так же.

– Погодите, а что вы будете делать со всем этим? – У инспектора Шинг теперь есть фото, серьга, журнал. У нее есть все.

– Верьте мне. Я отслежу все эти зацепки. Если что-то всплывет, вы узнаете первыми.

39

Айви

Выйдя из кафе, мы видим на углу отель типа «постель и завтрак», где сейчас живет Патрик, хотя его квартиру уже отремонтировали после пожара.

– Стоит зайти к нему? – спрашиваю я Одри, вполне понимая, что это может быть очень неловкая встреча. Мы не поддерживали связь с момента его освобождения из-под ареста.

– Да, думаю, стоит. Его родители – в списке инвесторов, и он может быть единственной надеждой переубедить их. Лола точно не хотела, чтобы школу продали и превратили в отель. Может быть, ее брат считает так же.

Милая пожилая дама на ресепшене набирает номер его комнаты, и Патрик дает добро на то, чтобы мы поднялись к нему. Стучим в дверь, отходим и ждем.

– Почему мне кажется, что это опасно? – шепчет Одри.

Он открывает дверь, и я поражена его видом. Он бледен, кожа – землистая. Голова не мыта, а обычно гладкий подбородок покрыт темной щетиной. На нем грязные спортивные штаны и мятая толстовка. Он выглядит совсем плохо.

– Привет. Входите. – Он не улыбается нам. – Я бы предложил вам что-нибудь выпить, но тут у меня нет кухни. Только общая внизу.

– Э, все нормально. Мы просто хотели заскочить и проверить, как ты, правда. – Одри улыбается и садится у маленького круглого столика.

– Спасибо. Все остальные, кажется, избегают меня, словно чумы.

– Но полиция тебя отпустила, – говорю я, садясь рядом с Одри. Больше стульев нет, и Патрик взгромождается на край стола.

– Конечно, но ходят слухи. Кажется, никого не волнует отсутствие доказательств того, что я не похищал Кловер и не устраивал этот гребаный пожар. Кого еще винить в этом?

Я вижу, как он морщится. И чувствую нарастающее волнение и разочарование.

– На самом деле есть еще причина, по которой мы хотели прийти повидаться с тобой сегодня. – Решаю сразу приступить к делу. – Мы узнали, что школу планируют продать, хотят превратить ее в какой-то модный отель. Твои родители – одни из главных инвесторов.

Он смотрит испуганно и вскидывает брови.

– Ты не знаешь, почему они так хотят спонсировать продажу, учитывая, что ваши предки были среди основателей Иллюмен Холла? Это кажется немного… противоречивым, – тихо говорит Одри.

– Это вполне логично с деловой точки зрения. Я знаю, что школа годами выбрасывала деньги, и правление не должно спонсировать образование детей, получающих стипендию… Прошу прощения, Айви. – Он бросает на меня жалостливый взгляд, который выводит меня из себя.

– Знаешь, твоя семья может спасти нас, – говорю я. – Предотвратить это. Их власти достаточно, чтобы выступить на нашей стороне.

Он вопросительно смотрит на меня.

– В смысле, на «нашей»? Почему они вдруг захотят спасать вас? Без обид, девочки, но это большие числа, большие планы, большие деньги. Это гораздо больше, чем можете представить вы и ваши немногочисленные друзья. – Он смеется. Этот парень придурок. Что за дружба могла быть у них с Одри? Мне больно, что у Лолы – такой брат. Что таковы люди, влиявшие на нее.

– Мы теперь – «Общество сороки»… и, прежде чем ты посмеешься над нами, словно над глупыми девчонками-тинейджерами, я скажу, что это серьезно. Мы сохраним школу, кто бы что ни сказал или сделал, чтобы нам помешать. Мы не позволим продать Иллюмен Холл, – повышаю голос и чувствую пронизывающую меня страсть. На этот раз он не смеется.

– Кловер упоминала это Общество. Она верила, что «Общество сороки» хочет защитить школу, но на той вечеринке какие-то засранцы, одетые в костюмы сорок, так ее напугали, что она позвонила мне, чтобы я забрал ее. Если вы – «Общество сороки», не хотите ли вы сказать, что это вы запугивали ее?

– Нет, мы хотим сказать, что все так же хотим защитить школу. И это значит, что мы все еще хотим справедливости для Лолы.

– Ну, Кловер считала, что убийца – мистер Уиллис… я вам это скажу бесплатно. Если бы она только нашла последнее доказательство, он бы сейчас был за решеткой.

Меня осеняет.

– Если мы сможем доказать, что мистер Уиллис убил твою сестру, то ты поможешь нам сохранить школу? – Я смотрю на Патрика, ища хоть тень достоинства. Лола – это то, что он никогда не отбросит в сторону. Как и я.

Он медлит, внимательно вглядываясь в наши лица. Он, должно быть, видит нашу целеустремленность. Или решает, что