раздражения в своем голосе. С тех пор как они переехали в дом на Хаф-Мун-стрит, мисс Холлоуэй заменила его в качестве защитника Хелены. Похоже, она считала, что всегда быть рядом с Хеленой — ее право.

— Что ж, я полагаю, это к лучшему. Учитывая то, что произошло, леди Хелена оценит поддержку женщины.

Финчли сунул блокнот и карандаш обратно во внутренний карман пальто.

— Знаешь, мы попросили ее о немыслимом. Большинство дам не могут говорить о своем теле — или о чьем-либо еще — без того, чтобы не упасть в обморок. Даже жена Кина, самая разумная женщина из всех, что ты когда-либо встречал, называет куриную грудку куриным торсом. Это смешно, но это так.

Джастин был не в состоянии отнестись к этому философски. Его кровь все еще кипела при мысли о том, что кто-то мог поднять руку на Хелену. Когда она рассказала, как Глайд заставил ее раздеться и погрузиться в холодную ванну, он с трудом сдержался, чтобы не выскочить на улицу, не найти негодяя и не разорвать его на куски. Ему потребовалась вся его выдержка, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица.

— Леди по своей природе деликатны, — продолжал Финчли. — Полагаю, именно этим я и восхищаюсь в мисс Холлоуэй. Она сильная, деловитая женщина, в ней нет ничего глупого.

— Она женщина-распорядитель.

Финчли поправил очки на носу.

— Не каждый парень захочет спасать девушек, попавших в беду. Не все мы можем быть героями. Некоторые из нас не стремятся ни к чему, кроме близкого по духу товарища, с которым можно разделить тяготы жизни.

— Как заманчиво это звучит в твоих устах. Действительно, разделять тяготы жизни. Как два вола.

Джастин откинулся на спинку стула, вытянув ноги перед собой.

— Боже милостивый, Том, тебе нужно чаще бывать на свежем воздухе.

— И это говорит парень, который был вынужден найти свою любовь по объявлению о браке.

В комнате повисла тяжелая тишина.

Финчли нахмурился.

— Ты ведь любишь ее, не так ли?

Джастин вздохнул. Меньше всего ему хотелось обсуждать свои чувства к Хелене с Томом Финчли. Этот человек был его лучшим другом. Практически братом. Но узы дружбы простирались не так далеко.

— Я забочусь о ней. Очень сильно.

— Но ты ее не любишь.

Джастин потер лоб.

— Я не знаю, — признался он после долгой паузы. — Я часто задаюсь вопросом, способен ли я вообще на такие эмоции.

На лице Финчли появилось задумчивое выражение. Именно такое выражение появлялось у него, когда он ломал голову над особенно сложным юридическим вопросом.

— Возможно, ты просто не осознаешь этого. Ни у кого из нас не было большого опыта в том, чтобы любить кого-то или быть любимым в ответ. Я знаю, что у меня такого не было.

— Как и у меня, — сказал Джастин. — Какая же мы депрессивная пара.

— Не знаю, — размышлял Финчли. — Кажется, мы неплохо справились. И кто знает? Любовь может принести больше вреда в нашу жизнь, чем пользы. Это причина бесконечных раздоров. Я могу сказать тебе это из своего опыта работы в правоохранительных органах. Насилие, убийства, беспредел. Все это совершается во имя любви.

— Я бы предпочел верность, — сказал Джастин. — Мне кажется, это гораздо более ценное качество.

— Верность важна, да. И дружба была бы не лишней. Она надежнее. Менее изменчива, чем любовь.

— Именно так.

— Вы с леди Хеленой друзья?

— Да. Неплохие друзья, по крайней мере, у меня есть основания на это надеяться.

— Хм. — Финчли задумался. — Раз уж ты это сказал, я признаю, что в дополнение к дружбе я бы не отказался от небольшой доли нежности со стороны женщины. Ласковое слово или взгляд.

— Или прикосновение.

— И это тоже.

В глазах Финчли промелькнула ироническая улыбка.

— Без сомнения, я должен последовать твоему примеру и найти подходящую жену.

Джастин посмотрел на своего друга с неохотным весельем.

— А если бы ты это сделал… стала бы мисс Холлоуэй кандидаткой на эту должность?

— Что?

Уши Финчли покраснели.

— Нет. — Он покачал головой. — Нет. Она вне моей лиги.

— Она компаньонка леди.

— Так случилось, что она дальняя родственница графа Каслтона.

— Прошу прощения, — сказал Джастин. — У меня, должно быть, проблемы со слухом. На мгновение это прозвучало так, как будто ты сказал, что не можешь ухаживать за женщиной, потому что она состоит в дальнем родстве с пэром. Ты. Человек, который способствовал моей женитьбе на дочери настоящего графа.

— Это не одно и то же.

— Черта с два — это не так.

— Твой отец был баронетом, — раздраженно возразил Финчли. — А мой, вполне возможно, был деревенским пьяницей. Или еще хуже.

Джастин был готов дать резкий ответ, но у него не было возможности произнести его вслух. Прежде чем он успел что-либо сказать, дверь в гостиную распахнулась, и вошла Хелена. Она переоделась в модное черное шелковое платье для прогулок, отделанное тисненым бархатом. В руке, затянутой в перчатку, она сжимала бархатную шляпку с пером.

И он, и Финчли немедленно поднялись на ноги.

— Простите, что прерываю, — сказала она.

Джастин окинул ее пристальным взглядом. Она все еще была бледна, но больше не дрожала. На самом деле, она выглядела довольно решительно.

— Ты ничему не помешала.

— Вам не удалось отдохнуть? — спросил Финчли.

— Я достаточно отдохнула. — Хелена слегка вздернула подбородок. — Я бы хотела прогуляться.

Джастин подошел к ней, понизив голос.

— Сейчас?

— Если не возражаешь.

Он окинул ее долгим оценивающим взглядом.

— Хорошо. Я схожу за своей шляпой.

Глава 17

Хелена взяла Джастина за руку, когда они вышли из дома и направились по Хаф-Мун-стрит в направлении Грин-парка. Они шли размеренным, спокойным шагом, как будто часто прогуливались вместе по центру фешенебельного Лондона.

— Я решила больше не цепляться за тебя, — сказала она.

Он взглянул на нее сверху вниз.

— Для этого есть какая-то особая причина?

— Кроме того, что я пощажу твою бедную руку?

Она смотрела прямо перед собой.

— Мне до смерти надоело быть такой испуганным, малодушным созданием.

— В том, что ты боишься, нет ничего малодушного. У тебя было на это достаточно причин.

— Возможно. Но подобные страхи затронули все аспекты моей жизни. Я была так напугана и так зла из-за несправедливости всего этого. Это изменило меня. Я едва ли знаю, кто я теперь.

Джастин ничего не ответил. Его взгляд стал отстраненным, как будто он обдумывал какую-то собственную неприятную дилемму.

Она молча шла рядом с ним, ее шелковые и бархатные юбки мягко колыхались при каждом шаге. Хаф-Мун-стрит была маленькой и довольно тихой улицей, застроенной узкими элегантными домами. Два молодых человека в клетчатых брюках