— Так не здесь, — остудил я её возмущенную тираду. — Здесь я только продавать собираюсь, — не удержался от нового укола и ловко отскочил. Невеста зарядила ладонь табуром. Совсем её встреча со мной из колеи выбивала, контроль эмоций с трудом даётся.

— Это…

— Монополия императора, — передразнивая закончил я за неё фразу. — Тысячу раз уже слышал. И больше не хочу. Идём в лес! — постановил я.

Выбрались через тайный ход, а потом на всякий случай ушли очень далеко от дома. Эти места я знал отлично, так что не заблудимся. Мы выкапывали иван-чай с корнем.

— И сколько еще надо? — отряхивая руки от земли, спросил Федька. Уже два десятка саженцев было.

— Штук тридцать и хватит, — улыбнулся я, а все застонали.

На сбор иван-чая выдавали лицензию. Не больше двадцати кустов в одни руки. Так, чтобы для себя насушить.

— А как ты это всё повезёшь? — спросил рыжий. Это у него уже клановая профдеформация.

— Частный самолёт или корабль, — пожал я плечами. — От семьи Юй завтра человек должен приехать, он этим всем и будет заниматься.

Понятное дело, что мы могли и не выкапывать это. Можно отправить слуг, но труд сближает. Мне же хотелось, чтобы Джи-А и Аоки перестали бросать друг другу в спину ревнивые взгляды. А так вместе выкапывают кустик и не хотят убить напарницу. Красота.

— Ещё пятьдесят саженцев куплю, — сказал я.

— Столько в одни руки не продадут, — заверила меня Аоки.

Продавала иван-чай всё та же фирма, что занималась его производством и реализацией. Но не больше десяти кустов на человека. Вот вырасти для себя в садке, попробуй, поэкспериментируй, но покупай всё равно у нас.

— Я хочу сравнить все три сорта, — сказал я.

— Какие три? — сморщил лоб Сапрыкин.

— Дикий, продажный и с императорских плантаций.

— Кто же тебе его продаст, — усмехнулся друг.

— А кто его от меня убережет? — оскалился я. — Сначала думал попросить от имени семьи Юй, но могут и не продать. И тогда сразу станет ясно, кто виновен. Поэтому…

— Ты собираешься обокрасть императора? — прошептал он.

Глава 22

— Не обокрасть, а позаимствовать, — спокойно пояснил я. — Или можем еще пятьдесят кустов вырыть и вместо тех, что с поля возьмем, посадить. Да. Так даже лучше. Есть шанс, что не заметят ничего. Это идеальное преступление! Федька, ты гений! — я хлопнул его по плечу. — Только нам тогда еще полсотни растений вырыть надо.

Обреченные взгляды друзей скрестились на мне.

— Да, ладно. Шучу я, — махнул рукой. — Пойдемте уже. Остальное слуги накопают.

* * *

Как я и предполагал, почти никакой защиты у плантации не имелось. Кому придет в голову воровать у императора. И ладно бы древний артефакт, дарующий бессмертие, или секретные данные, а то ведь саженец кипрея.

Я так и так пытался выявить камеры, но ничего не обнаружил. Из автоматики здесь были только поливалки и забор под небольшим напряжением для защиты от диких зверей. На дело с собой взял только Аоки и Федьку.

Мы лежали на опушке. До ограды было шагов десять.

— Я поняла твой хитрый план, — прошептала Сато. — Тебя изгнали, хочешь и нас за собой утащить.

— Нет, — сказал я, обнял её и с придыханием произнес на ушко, — Хочу, чтобы нас вместе в одну камеру посадили. И мы там просидели, хотя бы двадцать лет. Только ты, и я, это так романтично.

— Дурак, — прыснула в кулачок японка. — Компания Василисы на тебя дурно влияет.

На самом деле я взял только их двоих, потому что соскучился и хотел провести время вместе втроем, как раньше.

— Эй, голубки, — окликнул Федька.

— Где? Кабан, Маруся? — завертелся я.

— Кончай представление, — шикнул он. — Погнали!

Мы заработали локтями, подползая к забору. Я на всякий случай пустил еще одну сканирующую волну. Никого не почувствовал. Скорее всего, где-то есть сторож, но он вполне может быть неодаренным.

Я подрыл небольшой подкоп. Мы с Федькой уползли на ту сторону и принялись аккуратно выкапывать кусты и передавать Аоки. Затем уже она выдавала нам другие.

Мы воткнули растения на место. Замели следы и ретировались. Если проверяют нечасто, то ветер и мелкий дождик окончательно скроют любые намёки на нашу маленькую шалость. А даже если садовники что-либо заметят, в голову никому не придет, что кусты поменяли.

Ну откровенный бред же. Ха-ха.

* * *

Сидя на берегу речки. Мы лениво отбивались от комаров. Аоки задремала у меня на плече. Сзади потрескивал огонь.

— Федь, поехали со мной, — обратился я к другу, который перекатывал по рукам и обдувал почерневшую в костре картофелину.

— Нахрена? — лениво уточнил он, но я все же почувствовал нотки наигранности.

— А че тебе тут делать? Универ? Так на Чеджу отучись. Но там работа будет.

— Какая? — повернулся друг, раскрыл печёнку, посыпал солью и протянул мне половину.

Я насладился особым ароматом, а затем откусил вместе с угольной корочкой. Обожаю.

— По клановому пфофию, — сказал я с набитом ртом. — Логистика. У меня там газеты, плантации и прочее. Все это надо будет развозить по острову, в Корею и сюда к нам. Я с местными общался, но не всем нравится, что я делаю. Боюсь, что много формализма будет, затягиваний сроков, переплаты, ну че я тебе объясняю. А если своя фирма, это уже совсем другой разговор.

Федька почесал затылок и заулыбался.

— Звучит неплохо. Только с отцом надо обговорить. И от женитьбы отсрочка по веской причине, — уже не сдержал он улыбку.

— Вот ты жук. А еще ломался.

— А меня ты не возьмешь? — сонно протянула Аоки.

— Нет, — я поцеловал её в макушку. — Сакуры очень хрупкие и нежные. Им пока нельзя быть со мной рядом. Вот когда всё успокоиться. Их цветение будет радовать всех вокруг.

* * *

— Па-а-п! — позвал отца Федор.

Дмитрий Радогостович Сапрыкин оторвался от утренней газеты и вопросительно уставился на сына.

— Помнишь, ты говорил, что мне пора взяться за ум. Так вот, я решил, что надо приобщаться к делам рода. Но, — жестом остановил он хотевшего