что-то сказать родителя. — На все готовое мне приходить не хочется. Понимаешь? Было вот так, и делай так же, и ничего не сломается. Я хочу сам чего-то достичь. Проверить себя. Мне тут сделали предложение о работе в Азии. Всё выглядит как вызов, к тому же налаживание международных связей.

Глава клана нахмурился и какое-то время буравил сына взглядом. Даже встал, обошел его по кругу и уселся обратно в кресло.

— Не подменили, — задумчиво выдал отец.

— Пап, — скрестил руки на груди сын.

— И кто тебя позвал?

Федька ждал неудобного вопроса и заранее приготовил ответ.

— Представитель…ница одного из правящих родов той области, куда я поеду.

Старший Сапрыкин скрыл улыбку за газетой.

— А университет? — попытался напустить он строгости в голос.

— Ну зачем он нужен? Нам связей здесь не хватает? Подружиться все равно вряд ли с кем-то выйдет. По-настоящему. А приятели не стоят четырех-пяти лет жизни.

— Надо отучиться, сын, — постановил глава. — Это особый период. Студенчество — важный этап. Тайные общества, секции, турниры, университетские балы в конце концов. Это маленькая жизнь. Тренировка перед тем, как ты выйдешь в загон с настоящими хищниками.

— Могу поступить там, куда поеду, — скривился парень. Думал обойтись без этого, но не прокатило.

— Ладно, — снова расправил газету отец, и Федя напрягся. — Только для начала съезди в Вольные Земли. Хочешь заняться делами рода. Там есть работа. Справишься, и езжай куда хочешь.

— Спасибо, пап!

* * *

Идти на встречу с Зингером в открытую я не решился. Поручил это дело Аоки. Девушка должна заключить с ним контракт на пошив формы и прочей экипировки от перчаток и до груш. Заодно и проверка будущей жены в деле.

Я удивлен внутреннему отклику на общение с ней. Дело было не только в гармонах. Нет, я, конечно, представлял размер её сосков, цвет ореолов возле них, и подробности южнее пупка, но недооценивал нашу связь. Я больше не воспринимал её как друга, только как женщину.

Об этом я думал, пока ехал на встречу в компании Джи-А.

В уральской государственной гимназии, которую я закончил, и уральской государственной академии один и тот же директор — Аркадий Викторович. Спасибо вездесущей оптимизации.

Так что меня он знает хорошо. В начальной школе еще первый раз к нему на ковер попал. Разумеется, ректор лишний раз не захочет со мной контактировать, просто на всякий случай. Поэтому выставим всё так, что я всего лишь переводчик. Мне от него нужны связи с главой его рода, Евгением Мартыновым.

Поэтому я замаскировался. Вряд ли бы кто меня узнал в усах и с бородой, да еще и в шляпе. По всей видимости, зарубежная гостья заинтересовала Аркадия Викторовича, так как приняли нас сразу.

Я зашел первым, оценивая обстановку. Большой кабинет с высокими окнами на двор студенческого городка. На стене наградная сабля. На столе искусственно созданный рабочий беспорядок. Сам хозяин кабинета выглядел слегка за пятьдесят и был одет в набирающий моду костюм, напоминающий мундир. Бакенбарды и усы дополняли образ, делая его похожим на какого-то начальника штаба, который всех задро… задолбал.

— Аркадий Викторович Мартынов, — заговорил я, отодвигая стул для Джи-А. Ректор нехорошо сощурился, уловив знакомые нотки в голосе. — Это госпожа Джи-А.

Девушка уселась, расправив подол ханьфу. Сегодня такой образ выбрали. Поколоритнее вышло. Помощница протянула руку через стол, и мужчина аккуратно её пожал, дежурно растянул уголки губ.

Я видел настороженность в его глазах, потому сорвал маскировку.

— Сказов! — охнул ректор.

— Уже не Сказов, Аркадий Викторович, — улыбнулся я.

— Ты что здесь делаешь⁈

— Так поступать пришел. Учебный год скоро.

— Какое тебе поступление! — то ли злился, то ли сомневался в реальности происходящего ректор. — Ты… ты… ноги твоей в моем университете не будет! — ректор вскочил и выставил указующий перст на дверь, но был в таком раздрае, что забыл произнести «Вон!».

— А если её отсекут и через забор закинут? — наклонил я голову набок.

— Что? — нахмурился он, немного подавшись вперед.

— Да ничего, шучу я, Аркадий Виктрыч, — специально проглотил я одну букву. — Я исключительно по делу.

— Передай ему, что орать во весь голос через стол от дамы невежливо, — сказала помощница по-корейски.

Мужчина глянул на неё на меня и уселся, приглаживая усы.

— Что она говорит? — хмуро уточнил он.

— Госпожа Джи-А не хотела бы распространяться о своей фамилии, но она представительница одного из самых знатных родов в мире. И гостья заинтересована в организации международного факультета с привлечением наших преподавателей и студентов.

— Гхм, — ректор повел плечами и одернул пиджак. — Скажи, что я прошу прощения за свою вспышку.

— Надо шаурмы на обед взять, — сообщил я помощнице на корейском.

Она еле сдержала улыбку.

— А шаурма это на ихнем, что? — уточнил хозяин кабинета.

— Ролл, вероятно, — пожал я плечами.

— Да нет, Сказов. Ты ей сказал что-то про шаурму. Тьфу. Опять ты всё в балаган превращаешь!

— Ах, вы про это. «Ша улма» — высшая степень сожаления на её родном диалекте, — охотно пояснил я, наблюдая за реакцией Джи-А. Её лицо просто окаменело.

— Шаулма, шаулма, — покивал Аркадий Викторович, и меня чуть не порвало.

— Со свининой или с курицей? — спросила она на своём.

— На месте выберем, — пожал я плечами. И обратился к ректору:

— Госпожа говорит, что хотела бы обсудить всё лично с вашим братом Евгением.

Глава рода был относительно молод. А еще он плевать хотел на чьё-либо мнение относительно того, с кем можно вести дела, а с кем нет.

Ректор какое-то время помялся, но все же позвонил, обрисовал ситуацию, и нам назначили встречу через час.

Мы вышли и начали ржать как ненормальные.

— Шаул ма! — утирала слёзы Джи-А. — Я там чуть не умерла.

— Ша улма, — поправил я её, вызвав новый приступ смеха.

Вскоре подъехала машина. Водитель Мартыновых довез нас до городской резиденции рода. У клана была сеть частных школ, колледжей и университет, который отлично работал в связки с государственным. Иногда студентов можно было перевести из одного заведения в другое по ряду причин.

Приняли нас в малой гостиной, обставленной в старо имперском стиле. Дорогущая антикварная мебель, и даже чайный сервиз и то с