Шрифт:
Закладка:
Может быть, я и сказал Марине правду вчера — что, поразмыслив, вполне мог бы стать ребенком-волшебником по доброй воле… Просто чтобы Проклятье не призвало вместо меня кого-то другого, настоящего ребенка (известно, что количество детей-волшебников во все эпохи примерно одинаково, несмотря на рост населения, то есть Проклятье инициирует не всех подряд, а «по жребию»). Но ей же ей, как мне остоеросило это состояние за прошедшие месяцы!
Мысли о разговоре с Мариной зацепили мысли о ней самой. А она ведь как-то умудрялась сходить за обычную девочку! Притворялась перед родителями… А я чем хуже? На мне ведь нигде не написано, что я мальчик-волшебник!
«У нее предмет-компаньон маленький, — возразил я сам себе. — Спрятал — и все. А даже если и не прятать, ну мало ли, девочка таскает с собой красивую ракушку! У меня же…»
Тут я не стал додумывать: не хотел обижать Всадника Ветра даже мысленно.
Но ведь его не обязательно всегда носить с собой!
Одно о предметах-компаньонах известно точно: они всегда и где угодно находят своих владельцев. Для этого даже не обязательно оказываться в опасности, хотя и тогда предметы-компаньоны появляются сами собой — можно просто призвать. Ну что ж…
Я взлетел на крышу ближайшего дома — это оказался длинный одноэтажный магазин — и положил свою глефу за парапетом крыши. Мне казалось, что расстаться с предметом-компаньоном должно быть тяжело, но ничего особенного я не почувствовал. Через секунду я понял, почему: Всадник Ветра никуда не делся! Он по-прежнему был со мной, в каждом биении сердца. Я просто оставлял здесь его часть, физическую манифестацию, даже не самую важную.
Отлично!
Осталось только спуститься. Без глефы — стало быть, без возможности летать.
Но я ведь не идиот, я подумал об этом заранее! Одноэтажный магазин был выбран по двум причинам: во-первых, у него имелась пожарная лестница с крыши, по которой можно было спустить в пустующий технический дворик с наваленными там вопреки нормам пожарной безопасности коробками и палетами. Никто там меня не увидел и любопытствовать не стал. Во-вторых, если бы эта лестница оказалась в аварийном состоянии, я бы… Нет, не настучал бы в инспекцию, а просто спрыгнул бы! С первого этажа даже обычные мальчишки моего возраста сигают, мне же, с укрепленными магией костями, сам бог велел.
Сигать не пришлось: новенькая, не успевшая даже заржаветь на стыках пожарная лестница оказалась не бутафорской, а вполне исправной. То есть реально крепилась к стене и держала мой вес. Отлично!
«Ну вот, — сказал я себе, оказавшись наконец на тротуаре. — Ты выглядишь как нормальный школьник… Может быть, одет легковато — так ведь оттепель сегодня! Теперь просто иди и наслаждайся прогулкой!»
Самое интересное, что у меня даже получилось выполнить этот приказ самому себе. И вести себя при этом не как солдатик в увольнительной (МНОГО вкусной хавки), а как ностальгирующий взрослый. Сам от себя не ожидал.
Я заглянул в торговый центр — не тот, где арендовал помещение отец, а другой, покруче и поинтереснее. Денег у меня, конечно, не было, брать бесплатно я по-прежнему не хотел, да и инкогнито бы это нарушило. Но там и бесплатных развлечений хватало: от выставки муляжей оружия и макета Искровой башни в масштабе 10:1 до авиасимулятора с виртуальной реальностью на третьем этаже. Для взрослых он был платным, а для детей — нет, но ограниченным по времени: двадцать минут — и все. Если, конечно, ты не набивал на нем реально много очков, тогда срок продлевался на пять минут.
Помнится, когда мама привела меня сюда первый раз — в нежном возрасте шести лет — я просидел в этом симуляторе час, выведя из себя сразу несколько групп ожидающих детишек.
В этот раз я тоже заглянул в авиасимулятор, но оказалось, что с моей новой скоростью реакции играть откровенно скучно. Я мог бы сидеть в нем часами, а толку-то? Да и ребятишек было жалко: к вечеру субботы их тут толпы бродили и выстраивались в очередь.
Так что я пошел в ночной — точнее, вечерний — парк. Тот самый, в котором не успел погулять в день встречи с собакой.
Боялся ли я, что меня узнают? Немного. В смысле, не то чтобы боялся… Не хотел ловить удивленные взгляды и отвечать на вопросы. Но мною овладело какое-то расслабленное, ленивое состояние. Типа, будь что будет, а я отдыхаю — и гори оно все синем пламенем!
Но пронесло. Какой-то встречный мужичок лет пятидесяти, седоусый и в кепке, вскинул брови и весело спросил:
— Закаляешься, молодое племя?
Он явно имел в виду мой осенний плащ не по погоде.
— Есть такое, — весело ответил я.
Вот и все.
Парк почти пустовал: что здесь делать в такую погоду? Разве что путь срезать из пункта А в пункт Б, но я бродил вдали от главной аллеи. Никакой бешеной собаки на этот раз на меня не выскочило, даже жирные белки, что обычно выпрашивают еду у прохожих, не показывались. Наверное, спокойно сидят в домиках, которые построили для них служители парка, и нос наружу не кажут.
Так приятно было осознавать, что это все еще мой город, мой мир, мое время. Что я ничем не отличаюсь от обычного ребенка. Что ни уважения, ни чувство вины, ни жалость не выливаются на меня ведрами, стоит кому-то увидеть мою глефу.
Да и просто… Парк оказался неожиданно хорош. Из-за оттепели деревья облепили ледяные капли — наверное, раньше днем шел снег — которые переливались в свете фонарей.
Ухмыльнувшись от избытка чувств, от ощущения лихости и полноты бытия — почти как возле Прорыва, только лучше, потому что шло от сердца — я раскинул руки и крутанулся на месте.
И, к моему удивлению, ломкий зимний снег, не пушистый, а покрытый тонкой ледяной коркой, взметнулся по обе стороны аллеи, следуя моим движениям!
Ну нифига себе. Я что, все-таки могу колдовать без Всадника Ветра?
Я взмахнул руками еще раз, подняв новые фонтанчики снега.
Мои мысли об инкогнито были сразу забыты, их сменил знакомый естествопытательский зуд. Интересно, а взлететь без глефы смогу?
Но не тут-то было. Едва я сосредоточился на знакомом уже не хуже процесса дыхания ощущении полета, как
