Шрифт:
Закладка:
В Горных Росах — небольшом поселении под защитой единственной Искровой башни, похожем на то, где я пользовался телефоном — Марина в самом деле сбегала до буфета. Одна, я все еще стеснялся. Правда, принесенные ею пирожки трескал: жрать хотелось до одурения.
Мы ушли в один из вагонов в середине поезда, где вообще оказались в полном одиночестве, и тут-то я всласть расспросил Марину о прецизионном контроле. Она рассказала и показала мне несколько полезных трюков. Иглы и шарики льда у нее в самом деле выходили очень-очень маленькими и тонкими, но при этом прочными. Добилась она этого не только брутфорсом, как я, но и еще кое-какими трюками: поначалу намораживала лед на песчинки и крошечные семечки, вроде маковых, потом делала слой льда все более тонким, а потом стала проворачивать все то же самое без семечек.
— Интересно, — сказал я. — Надо будет то же самое с воздушными вихрями попробовать.
— Тебе, наверное, будет сложнее, — сказала Марина. — Воздух так тяжело контролировать!
— Не сказал бы…
— Да? А у меня сложилось впечатление, что у воздушников с прецизионностью хуже…
Мы с ней еще немного посравнивали впечатления, но было видно, что душа Марины не слишком лежит к разговорам. Забравшись с ногами на лавку, она смотрела в окно — на белые холмы и лиловые горы не так уж вдалеке. Изредка мимо проскакивали охраняющие железнодорожные пути Искровые башни с домиками боевых расчетов: все железнодорожники Ордена числятся на действительной службе.
Зимний день короток, и когда мы приехали в Челюсти, уже успело стемнеть. Тут я повел Марину над крышами к нашему жилому блоку. Странно было заходить в подъезд с глефой в руке — второй раз! К счастью, никто нам не встретился: мне очень, очень не хотелось общаться с знакомыми и соседями — да хоть с теми же мамашами в песочнице.
Удача кончилась перед моей бывшей входной дверью: квартира пустовала!
Это было странно. Мама на смене, да, если я не напутал с ее расписанием, но отец-то где? В пять часов он обычно дома, как штык, а уже полседьмого!
Неужели ушел пьянствовать с друзьями?
Или… А вдруг мама его все-таки выгнала? Она мне ни словом о нем не обмолвилась — видно, неспроста. Не думаю, что он рассказал ей правду о нашем последнем разговоре, но Афина могла и выдурить у него инфу, она такая.
Блин, в этих двух случаях я понятия не имею, где его искать! Да и помогать он мне тогда вряд ли будет. А я уже так обнадежил Марину!
— Похоже, он еще в ателье, — сказал я вслух, чтобы не огорчать ее раньше времени. — Полетели туда.
Про себя я уже начинал прикидывать запасные варианты, от «вломиться к какой-нибудь школьнице из Академии» до «созвониться со Службой, пусть срочно находят армейского портного, намастрячившегося на генеральских кителях». Однако, к моему удивлению, в ателье горел свет, и еще с улицы я разглядел силуэт Пантелеймона Ураганова, склонившегося над чертежным столом. Ну надо же! Никак заказ нашел? Ничего, как нашел, так и потеряет. Форма Марины в приоритете.
Внутри дверь, ведущая из коридора бизнес-центра в ателье, разумеется, не запиралась. Я просто толкнул ее и вошел, Марина за мной.
— Здра-авствуйте, — Пантелеймон обернулся от стола с дежурным приветствием на губах и завис: он явно не ожидал меня увидеть.
Что там, я тоже не ожидал себя здесь найти!
— Привет, папа, — сказал я. — Нужно, чтобы ты срочно сшил школьную форму этой девочке. Кстати, она тоже волшебница, ее зовут Песня Моря.
Пантелеймон резко отмер.
— Кир! — воскликнул он. — Что ты сделал с моим плащом⁈
Я поморщился. Его плащ, как же. Но ради Марины нужно было держать лицо, и я сказал:
— Его пожег Черноцвет. После его яда одежда детей-волшебников не регенерирует. Ты сможешь сшить такую же форму, как у Песни Моря? До послезавтра, лучше до завтрашнего вечера. Это важно, папа.
— Да зачем такую же? Я сошью лучше! — папаша на глазах наливался энергией и воспарял к облакам. — Песня Моря, значит, водница? Вам бы, прекрасная юная барышня, нужно что-нибудь темно-синее, это отлично подчеркнет белизну вашей кожи и придаст серому цвету глаз больше глубины! Что касается фасона, то, позвольте заметить, что школьная форма, конечно, немеркнущая классика, но у вас гибкая фигура танцора, я бы предложил что-то менее скрадывающее плечи…
— Папа! — резко оборвал я его. — Нужна именно эта форма! У тебя есть точно такая же ткань? Или ты знаешь, где ее достать? Если нет, мы полетим к кому-нибудь другому. Время дорого.
— Ну, если ты так ставишь вопрос… — обиженно произнес отец, рысью подбежал к одной из занавесок, которые у него скрывали ниши с полками, и отдернул его жестом фокусника. Там на стене висели рулоны ткани, идеально разложенные по цвету и толщине — от шерсти до шифона.
Так же играючи-сценически отец выдернул рулон сине-зеленой клетки, точно такой же, как у Марины.
— Вот! Румильская клетка в варианте «малахитовый зеленый», мне из нее недавно как раз школьную форму заказали, только мужскую. К счастью, я купил больше, чем нужно, так что остатка на такую хрупкую барышню хватит с лихвой. Я даже могу сделать вам дополнительные шортики из этой ткани, чтобы в полете было удобнее.
— Не нужно, — помотала головой Марина. — Я обычные велосипедки поддеваю.
— А будете необычные! Или хотите, пошью красные или желтые, контраста ради? Может быть интересный эффект в зависимости от оттенка!
— Пап, нам главное быстро, — еще раз подчеркнул я голосом последнее слово.
— Успею, — махнул он рукой. — Что там, простая плиссированная юбка-клеш, это буквально две полоски ткани. Жакет чуть посложнее, но в целом обычный двубортный пиджачок с прямым регланом. Отделка довольно интересная, но не вызов. Или блузку тоже надо? Тут посложнее, рукав «овечья ножка», еще и жабо — если шить из натурального шелка, задача нетривиальная.
— Нет, блузка произвольная, — тут же сказала Марина. — В смысле, можно не в точь-точь такую же и не из шелка, главное, чтобы белая и с
