Он согласился, заявив, что нас ждет серьезный разговор.

Я размешиваю горячий воск и сразу заливаю его в немного подогретые стаканчики. Как же не хватает мастерской! Заниматься любимым делом в гостиной, не предназначенной для варки свечей, трудно. Хорошо, мне принесли печь-артефакт.

Но на этом этапе я отдаю свечи очень дешево, все-таки повышать цену неразумно. Вот когда у меня будут сложные формы и большой выбор масел, тогда и стоимость подрастет.

Расставив стаканчики на столе, присаживаюсь к Эрику. Он привык, что я могу запросто устроиться рядом с ним на полу, хоть такие вольности не были приняты в Дургаре. Я часто видела на улице или в парке, как официально общаются родители с детьми.

Но я ведь попаданка, у меня другие стандарты. Для меня важно, чтобы Эрик вырос не зажатым, а раскрепощенным и с крепкой нервной системой.

Эрик смотрит на меня из-под отросшей челки и трет нос.

Уверена, что Роберт не согласился бы с моими методами — он и так как-то намекнул, что я могу превратить сына в мямлю. Боюсь, мы не раз сразимся на этой почве.

— Что такое договорный брак? — спрашивает Эрик.

— Это когда люди притворяются мужем и женой, потому что им так выгодно.

— Но вы же уже женаты! Как вы можете притворяться? — не понимает Эрик. Кажется, он догадывается, что дети берутся не из капусты и мое заявление звучит странно, конечно.

— Поженились, а потом расстались. Семь лет долгий срок и за столько времени мы стали чужими друг другу, Эрик.

— Какие вы сложные, — машет рукой Эрик и встает. Собака подскакивает на лапы, стоит ее маленькому хозяину пошевелиться. — Ничего не понял, — бурчит сын. — То они женятся и сына рожают, то у них брак ненастоящий.

Я остаюсь сидеть расстроенная, не знаю, что отвечать. Действительно — выглядит наша ситуация необычно. Но не расскажешь же все ребенку.

— Мам, а тебе точно хорошо с лордом… с отцом?

— Да. Нам больше не придется скитаться и твой отец защитит нас. Все будет хорошо, Эрик. Мы дома.

Я смотрю на сына снизу вверх и улыбаюсь, слежу за тем, как расслабляется серьезная мордашка.

— Тогда ладно, — кивает он и они с Бураном выходят из комнаты.

Проверив, как застывает воск, я навещаю сестер и Сайма показывает мне зарисовки будущих платьев. Элли крутится вокруг и возбужденно тараторит:

— А мне вон тут бант, и тут. И еще нижнюю юбку.

Внимательно рассматриваю рисунки, делая вид, что не вижу недовольство Энн. Она сидит в углу и не хочет принимать подарки, все время твердит, что они отработают.

— Не забудь свои пожелания, перескажешь их Мэдлин, — я сажусь на корточки и целую Элли в лобик.

Эрик не мой сын, и сестры тоже не мои — но как же я люблю их всех. Смотрю в ясные глаза малышки и понимаю, что я новая Лилия, а о Лене придется забыть.

Потому что мне важно, чтобы эти дети стали МОИМИ. Словно я родила сына, и с этими малышками мы и правда одной крови.

— Энн, — весело обращаюсь я к мрачной сестренке, прячущейся на диване. — Я беру вас с Саймой в свечное дело. Если так сильно хочешь «работать», то вот тебе шанс.

Энни заинтересованно поднимает голову и ее губ касается легкая улыбка.

— Вместе мы сделаем больше свечей! — хватается она за шанс.

Гордая девочка, с хорошим характером, которому еще предстоит раскрыться.

Сайма хлопает в ладоши, а Элли пририсовывает новые банты эскизам платьев.

К нам заглядывает Рэй и сообщает, что лорд Роберт желает видеть меня.

— Последите за Эриком? — прошу я.

В ответ Рэй обиженно качает головой, но глаза его улыбаются.

— Сильный дракон растет, — гордо сообщает он, когда мы выходим из комнаты девочек. — Придумал новые команды для Бурана.

— И как, пес согласился их выполнять? — шутливо интересуюсь я.

— Представьте себе. Это очень серьезная порода, боевая. Буран чует сильную кровь.

— Боевая? — начинаю слегка нервничать — А можно такую собаку держать возле ребенка?

Рэй удивленно приподнимает брови, а я, кажется, снова забыла, что живу в суровом патриархальном мире и заботливые мамочки-наседки тут не в чести.

— Обычному ребенку я бы не рекомендовал тренировать боевого пса, но Эрик дракон.

Ну да, на нем все моментально заживает. И все же…

Хватит, Лилия-Лена, угомонись и прими тот факт, что твой ребенок не совсем обычный мальчик.

Рэй смотрит на меня с внезапной мягкостью, а потом говорит:

— Я понимаю вас, людям трудно осознать возможности драконов. Вот и ваши родственники, — в глазах Рэя мелькают хитрые искорки, — забыли, кто такой лорд Шарсо. Решили, что раз он впал в немилость, значит, можно и обнаглеть.

Я внимательно слушаю Рэя и боюсь дышать, чтобы не прервать ненароком его излияния.

— Император — дракон. Лишь он имеет власть над родами. И теперь он желает загладить свою вину перед моим хозяином. Просто представьте, что ждет Самсона Кайена, решившего, что может поднять руку на дракона и его истинную.

Мне не жаль Самсона и я усмехаюсь.

— Там, где мы были… — Рэй замирает и не мигая смотрит в стену, вспоминая прошлое. — Там много моря и песка, а надсмотрщики — драконы. Тюрьма Эйхо для избранных, для таких, как лорд Роберт. Да, в ней нет стен, но это тюрьма. Хозяин мог бы бежать с проклятого острова, но он побоялся навлечь императорский гнев на весь род. Поэтому терпеливо трудился в лабораториях императора и на рудниках.

Семь лет…

Мне больно слышать откровения Рэя. Роберт — всегда