Я думаю про себя: все самцы одинаковы, тают, как свеча, перед красивой самкой.

***

Остаток того дня я провожу, наблюдая за Мист и единорогом, слушая их нудную болтовню о предпочтениях в сене, загадках человеческого поведения и о том, как им обоим по ночам снится морковь. Только когда я убеждаюсь, что единорог не собирается обижать мою милую девочку, я соглашаюсь оставить Мист в одном из стойл.

Колокола бьют десять вечера, когда я наконец возвращаюсь в Сорша-Холл, и мой желудок звонит в свои голодные колокола. Но как только мы с Максимэном ступаем в парадный холл, воздух словно заряжается ― как будто мы только что вышли на сцену в середине представления.

Слуги суетливо снуют туда-сюда, доставляя тарелки с едой в бальный зал. Чьи-то грязные следы покрывают кларанские ковры. Служанка, стоя на четвереньках рядом с ведром с мыльной водой, оттирает отпечатки щеткой.

Максимэн останавливает Серенит с дровами в руках, прежде чем она поднимается по лестнице.

― Что случилось?

― Верховный лорд вернулся, ― тихо отвечает Серенит, кивая в сторону бального зала и торопясь закончить приготовления в его комнате наверху.

Стрела страха вонзается мне в ребра. Райан вернулся, но как же Бастен? Почему Серенит не назвала его имя? Спокойно, Сабина. Я должна напомнить себе, что Бастен здесь слуга ― никто, кроме меня, не думает о его безопасности.

Моя усталость исчезает, когда мы с Максимэном спешим в бальный зал. Воздух здесь одновременно слишком теплый и слишком холодный, как будто наступила смена времен года. Меня пробирает дрожь от предчувствия, что никто из нас не готов к тому, что будет дальше.

Я вбегаю в бальный зал и останавливаюсь у стульев, расставленных вокруг стола, а сердце продолжает бешено колотиться, стремясь вперед. Вокруг стола Верховного лорда собрались члены семьи Валверэй, а также капитаны подразделений Золотой Стражи в форме и несколько богатейших купцов Дюрена.

В центре небольшой толпы глубокий голос Райана, резкий и выразительный, звучит над рокочущим гулом. Все тесно сгрудились вокруг нескольких предметов на столе, и мне приходится встать на цыпочки и вытянуть шею, чтобы хоть что-то разглядеть.

Только когда леди Элеонора опускается на стул, мне удается разглядеть Райана. Его куртка капитана стражей заляпана грязью. Его обычно идеально уложенные волосы теперь неаккуратно свисают на висках. В его глазах горит странный, почти голубой огонек, когда он хлопает одного из капитанов по плечу.

Я снова привстаю на носочки, вглядываясь в лица в толпе.

Где Бастен?

Когда я протискиваюсь между лордом Берольтом и лордом Гидеоном, мое сердце странно сжимается, я наконец пробираюсь к столу и вижу развернутую карту, которую держат подсвечники.

―…туннель, ― говорит Райан среди молчаливого изумления. ― Они прорвали защитный барьер. Мы думаем, это связано с принесением в жертву поцелованного богом заклинателя и каким-то ритуалом. Рашийон безжалостен, скажу я вам.

― Король, не заботящийся о своих подданных? ― Леди Элеонора невозмутимым жестом подзывает слугу, чтобы наполнить ее бокал вином, а затем свирепо машет, когда он не наполняет его до краев. ― Какой новаторский подход. Поистине неслыханный для нашего времени.

Несмотря на ее сарказм, Райан, постучав по карте, продолжает:

― Лагерь здесь. ― Он указывает место в лесу примерно в двух милях к северу от границы. ― Четырнадцать сотен солдат. По крайней мере четверть из них ― поцелованные богом. Самое лучшее вооружение, какое только видели со времен короля Бирна.

― Вы подслушали планы нападения? ― спрашивает один из капитанов.

Райан проводит рукой по заросшему щетиной подбородку. ― Рашийон не настолько глуп, чтобы нападать на наши земли в ближайшее время. То, что волканская армия стояла у границы, ― всего лишь совпадение. Они оказались в этом конкретном месте из-за того, что обнаружили. ― Он позволил молчанию затянуться для пущего эффекта. ― Слухи о крестном поцелуе Рашийона ― правда. Мы с Вульфом видели его действие своими глазами. Он нашел и оживил золотого когтя. Это лишь вопрос времени, когда он перейдет от зверей к самим богам.

Небольшая толпа мгновенно впадает в смятение и начинает спорить о том, что это значит. Люди кричат, что это не может быть правдой. Другие призывают немедленно отправиться в Старый Корос, чтобы доложить об этом королю Йорууну. Один пожилой лорд начинает молиться.

Райан стучит по столу, чтобы утихомирить всех. Переведя взгляд на дверь за моей спиной, он говорит:

― Скажи им, Вульф.

Молния пронзает мой позвоночник, и я, затаив дыхание, медленно поворачиваюсь, чтобы увидеть мужчину, который только что вошел, тяжело ступая сапогами.

Слава богам.

Бастен здесь. В безопасности. Он выглядит еще хуже Райана ― грязь в спутанных волосах, полосы крови на руке и рана на правой щеке. И все же сердце щемит так сильно, что мне хочется побежать через весь бальный зал и броситься в его объятия.

Глаза Бастена встречаются с моими, в них плещется что-то, чего я не могу понять. Его губы приоткрываются. Он тяжело сглатывает и возвращает свое внимание к Райану, как будто ничего не произошло.

― Милорд, ― говорит он глубоким, низким голосом, от которого у меня дрожит все внутри. ― Прошу прощения за задержку ― мы обнаружили рану у одной из лошадей, когда я возвращал их в конюшню.

― Это правда? ― спрашивает лорд Берольт, когда все взгляды устремляются на Бастена. ― Вы нашли могилу золотого когтя?

Бастен медлит с ответом, проводя грязными пальцами по спутанным волосам. Затем кивает.

― Да. И золотого когтя тоже.

Райан берет со стола устрашающего вида оружие, состоящее из кожаных ремней и изогнутых лезвий.

― В качестве боевых животных волканская кавалерия использует не лошадей, а золотых когтей. Мы полагаем, что они обучают их сражаться с этими перчатками, прикрепленными к одной лапе. Я захватил одну из них, чтобы никто не усомнился в правдивости