― Вульф? ― Райан произносит слова медленно, размеренно, сквозь сжатые челюсти. ― Вытащи. Меня. Блядь. Из. Этой. Ямы. Сейчас же.

Разум возвращается ко мне, выводя из ступора.

Мне нужна одна из этих цепей…

Пока я пытаюсь схватить цепь, медведь издает сотрясающий землю рык. Это все предупреждение, которое мы получаем, прежде чем он бросается на Райана. Инстинкт подсказывает Райану перекатиться в тот момент, когда медведь врезается в стену ямы, сотрясая землю настолько сильно, что фонарь теряет равновесие и падает внутрь.

Стекло разбивается вдребезги.

Свет гаснет.

Мир снова становится серым, все цвета исчезают, а ночное зрение активируется.

― Вульф! ― кричит Райан, его голос звенит от паники. Воздух вибрирует, когда он выхватывает меч и машет им вслепую.

Он ничего не видит.

Но золотой коготь видит, если он хоть чем-то похож на обычных медведей. Он разорвет его на куски.

Мышцы напрягаются, и я забываю о цепи. Времени нет. Медведь кружит в яме, готовясь схватить Райана сбоку, пока его меч направлен вперед.

Черт!

Прежде чем я успеваю принять решение, мое тело делает это за меня. Выхватив нож, я прыгаю в яму, оказываясь между Райаном и золотым когтем. Он стремительно приближается ко мне, обнажая зубы.

Я ударяю ножом по его рылу.

Зарычав, он запрокидывает голову, и вместо крови из раны капает золотистая жидкость.

― Вульф? ― кричит Райан. ― Возьми мой меч и убей его!

― Мы не можем! ― кричу я через плечо. ― Если солдаты найдут мертвого золотого когтя, они узнают, что мы были здесь. Мы не можем рисковать тем, что эта армия нападет на Астаньон раньше, чем мы будем готовы.

― Ну, мы же не собираемся кормить его сливами!

Я быстро думаю, просчитывая варианты. Если я смогу отрезать одну из брезентовых веревок и перекинуть ее через главный опорный столб палатки, есть шанс использовать ее как шкив, чтобы вытащить одного из нас.

Но сначала…

Из кромешной тьмы доносится еще одно рычание. Прежде чем я успеваю среагировать, золотой коготь бьет левой лапой по моей голове. Я уклоняюсь от сильнейшего удара, но кончик его когтя задевает мою правую щеку. Теплая кровь льется мне на челюсть.

Выхватив нож, я отступаю назад, чтобы схватить Райана за плечо, и мы встаем спина к спине с клинками, направленными в ту сторону, откуда медведь может напасть в первую очередь.

― Делай, что я говорю, ― рявкаю я.

Позади себя я чувствую, как он кивает головой.

Медведь встает в боевую стойку, больше похожий на тренированное военное животное, чем на дикого зверя, и бросается в атаку.

― Девяносто градусов влево, два шага, низкий замах! ― кричу я.

Мы расходимся в стороны, и, когда медведь бросается на нас, мы оба встречаем его и наносим удары ― мы не промахиваемся, но наши клинки лишь отскакивают от его лохматого металлического меха.

Черт возьми, эта тварь сделана из настоящего золота. У него есть природная броня.

Отлично.

― Три шага назад! ― кричу я Райану. ― Спиной к стене, меч наготове!

Он следует моему приказу как раз в тот момент, когда медведь замахивается лапой на Райана. Если бы это было возможно, я бы сказал, что медведь намеренно нацелился на Райана, как будто он чувствует, что Райан слабее из нас двоих, потому что не видит в темноте.

― Он нацелился на тебя! ― кричу я. ― Ты должен отвлечь его, чтобы дать мне время отрезать веревку от брезента.

― Отвлечь его чем, песней и танцем менестреля? ― кричит Райан.

― Просто следуй моим командам. Медведь справа от тебя. Сделай три шага вперед, затем удар вниз!

Райан двигается вперед с отработанным солдатским послушанием и опускает меч вниз, когда медведь смещается настолько, что клинок отскакивает от его шипованной сбруи, рассыпаясь искрами.

― Теперь он присел. ― Я перевожу взгляд между Райаном и веревкой, которую перепиливаю. ― Готовится к нападению. Похоже, что он будет бить левой лапой. Так что беги влево, чтобы ему пришлось тебя преследовать.

Райан нащупывает одной рукой стену, а другой машет мечом по широкой дуге.

Я продолжаю пилить, пока, наконец, веревка не освобождается. Вскочив на ноги, я обматываю конец веревки вокруг кости и подбрасываю ее так, чтобы она пролетела вокруг толстого деревянного столба палатки. У меня нет возможности привязать ее, чтобы закрепить, ― веревка болтается с обеих сторон.

Это значит, что одному из нас придется держать ее, пока другой будет выбираться.

Я кричу:

― Три шага вправо, один назад. Нащупай веревку. Я буду держать другой конец ― вылезай!

Райан не спорит: он вонзает меч в стену ямы так высоко, как только может, а затем использует его как ступеньку вместе с веревкой, чтобы подтянуться.

Вот так, держась обеими руками за веревку, я превращаюсь в свинью, которая так и просится на заклание. Мышцы горят, когда я напрягаюсь, чтобы удержать вес Райана.

Пот заливает глаза, затуманивая зрение. Я стискиваю зубы. Проклятье. Я не могу отпустить веревку, иначе Райан упадет. Но даже с нечетким зрением ясно, как день, когда золотой коготь видит свой шанс и бросается на меня.

Он быстро приближается. Восемь футов. Я не могу достать нож, держась за веревку. Шесть футов. Черт, я не могу бежать, не отпустив руки. Четыре фута…

Райан подтягивается на последнем участке и тянется назад, чтобы схватить меч.

― Чисто! ― кричит он.

Я бросаю веревку, словно это живая змея, и ныряю в сторону за секунду до того, как медведь почти врезается в меня, низко наклонив голову. От столкновения со стеной палатку сотрясает грохот.

Я лежу на животе, запутавшись в брезентовых креплениях, сбив дыхание.

К горлу подкатывает стон.

Слава богам за мою подготовку, благодаря которой моя рука инстинктивно тянется к ножу.