ее кожу, он вспомнил, как делал это накануне вечером. Они были так близко… Он пообещал себе дать ей свободу, но знал, что стоит ему только вновь поцеловать ее, как он не сможет отказать ей ни в чем, что бы она ни попросила.

«Отлично. Я превратился в того мужчину, над которым всегда смеялся Эзра: буржуа, без памяти обожающий свою жену».

Хоуп, казалось, ничего не заметила, даже когда закончила рисунок и оторвала карандаш от бумаги.

– Думаю, этого достаточно, – торжествующе заметила она. – Я сделала несколько пометок на полях, которые, надеюсь, пригодятся Бруксу. Если нет, я всегда могу вернуться и дать ему возможность увидеть меня непосредственно…

– Я уверен, что этого ему будет достаточно.

Кайден встал и наклонился к столу через ее плечо, чтобы посмотреть, что она нарисовала. Он тут же невольно присвистнул от восхищения.

– Я и не знал, что у тебя такой талант.

Хоуп пожала плечами и, смущаясь, несколько раз провела карандашом по одной линии.

– Не уверена, что у меня есть талант, но мне всегда это нравилось.

– Ты рисуешь только карандашом?

– Я пробовала и другие техники, – ответила она. Она выглядела пристыженной, хотя Кайден не понимал почему. – Я не могла продолжить практиковаться, потому что материалы были довольно дорогими. Кроме того, моя мать предпочитала, чтобы я шила.

– Ну, к счастью, леди Лоури больше не имеет права ничего говорить по этому поводу, – ответил Кайден. – Напоминаю, что теперь ты располагаешь собственными деньгами. Если хочешь, можешь заполнить картинами хоть весь наш дом. Даже если потом ты их просто сожжешь. Ты вольна поступать так, как тебе заблагорассудится.

Он взял ее за руку и одним движением поднял с кресла. Она нервно улыбнулась, и Кайден с облегчением опустил плечи. Он знал, что отношения между ними все еще далеки от идеальных, но почувствовал, как снова возвращалась прежняя Хоуп. Или, по крайней мере, та Хоуп, на которую он пялился, как идиот, отчаянно жаждущий ее внимания, с тех самых пор как она отказалась танцевать с ним.

– Я отдам это Бруксу и прикажу ему немедленно приступить к делу. – Все еще держа жену за руки, Кайден погладил большим пальцем костяшки ее кистей. – Я не хочу прогонять тебя, но… у меня много работы. Тебе стоит вернуться домой.

– Может, это и к лучшему, – пробормотала Хоуп, поднимая голову. Снова эти глаза. Каждый раз, когда он смотрел в них, они казались чуть больше. – Ты поздно вернешься?

На этот раз он сам отвел взгляд. Если бы он этого не сделал, то последовал бы за ней домой сейчас же, словно ручная собачка.

Глава 18

Алиса с такой силой поставила чашку с чаем на стол, что разлила часть содержимого.

– Это тебе мистер Даггер сказал? – Она понизила голос, в котором звучала ярость. – Невероятно.

– Я уверена, что он не хотел ничего такого говорить или заставлять тебя чувствовать себя так! – защищала его Эвелин, стоя за диваном. Она не переставала двигаться, пока Хоуп рассказывала ей все (ну или почти все). – Кай немного неуклюж, когда дело доходит до отношений с другими… Особенно с женщинами. У него нет никакого опыта! Я не помню, чтобы он завоевал хоть одно сердце…

– Это не имеет значения! – возразила Алиса. – Тебе, скорее всего, это просто неведомо, но у мистера Даггера наверняка достаточно опыта общения с противоположным полом. По крайней мере, уж точно больше, чем у Хоуп! Ему следовало проявить как можно большую деликатность. Это была ее брачная ночь, он должен был сделать вид, что ее ноги вообще не существует. Вот же болван!

– Послушайте, девочки…

– Да, он болван, в этом я с тобой полностью согласна! – признала Эвелин, полностью проигнорировав Хоуп. – Но у него были благие намерения, я в этом уверена!

– Откуда нам это знать, если он с ней даже не общается! – Алиса повернулась к Хоуп. – Ты правильно поступила, что больше не попыталась ничего с ним делать. Пусть ползает у твоих ног и целует землю, по которой ты ходишь, если хочет попасть в твою постель. Пусть страдает!

– Не похоже, чтобы он сильно страдал, – пробормотала Хоуп. – Его почти не бывает дома, он все время работает. Мы похожи на… брата с сестрой, живущих под одной крышей. – Она сделала паузу. – Хотя брат с сестрой и то были бы более ласковы друг с другом…

– Не слушай Алису, – сказала Эвелин, обогнув диван и усевшись рядом с ней. – Загони его в угол и поцелуй так, будто завтра никогда не наступит! Это растопит его сердце. Он очень гордый и упрямый. Он будет думать, что ты его ненавидишь, пока ты не докажешь обратное…

– Не смей! – оборвала ее Алиса. – Хоуп, у тебя тоже есть гордость. Если ты прогнешься, он окажется в выигрыше.

– Сейчас они оба проигрывают!

– Ты ничего не знаешь о любви и желании, Ив! Хоуп, послушай моего совета.

– А что ты об этом знаешь, Али! У тебя такое же ледяное сердце, как и у него!

Они продолжали спорить, не обращая внимания на Хоуп. Та лишь вздыхала и продолжала пить чай.

Она впервые решилась поднять данную тему в разговоре с подругами. Она думала, что они помогут ей разрешить мучащие ее сомнения, но эффект оказался прямо противоположным.

Несмотря на то что они с Кайденом жили вместе уже две недели, между ними ничего не изменилось. Оба погрузились в тягостную рутину. Они жили в разных комнатах. Когда Хоуп просыпалась, Кайден уже уходил. Она завтракала в одиночестве и рисовала. Потом болтала со слугами, чтобы узнать о внутреннем распорядке дома и послушать анекдоты о мистере Даггере. Из всей прислуги Пегги проработала здесь дольше всех, и, хотя вначале она противилась, позже все-таки начала делиться с Хоуп историями, которые вызывали у той смех.

Ее муж был таким же снобом с обслугой, как и с другими людьми. Однако он выдавал хорошую зарплату, не позволял детям работать на заводах или под его крышей и каждый год дарил подчиненным подарки, обычно в виде новых изобретений и современных инструментов. На любой знак признательности он отмахивался и отстранялся, как будто это была не его идея. Порывшись как-то раз в его кабинете, Хоуп нашла среди царящего там хаоса бумаг квитанции о пожертвованиях во всевозможные благотворительные организации, больницы и детские дома, особенно в бедных районах Лондона. Когда она намекнула мужу, что ей известно об этом, он начал угрюмо отнекиваться.

«Он не может не быть щедрым, но намерен делать вид, что все наоборот, – подумала Хоуп. – Он как собака, которая лает, но не кусается».

В середине дня Хоуп обычно выходила из дома, чтобы повидаться с Эвелин и Алисой. Первая любила поспать, поэтому на утренних прогулках в Ковент-Гарден ее обычно сопровождала вторая. Алиса была экспертом по части покупок,