Хоуп нашла кабинет мужа на втором этаже, рядом с хозяйской спальней. Он оказался именно таким, как она себе и представляла.

Все, чего не хватало в остальной части дома, казалось, было здесь: огромный письменный стол со стопками бумаг и бутылочек с чернилами, куча кресел и стульев, а также коробки и книги, разбросанные по полу. Не было ни одного свободного куска стены. Промежутки между переполненными книжными полками были завешаны картами и плакатами всех размеров, а также набросками и схемами различных дизайнов и проектов.

За пределами рабочего кабинета Кайден мог позволить себе быть методичным человеком именно потому, что внутри комнаты он таким совершенно не был. Казалось, он разбросал все, над чем работал. Хоуп старалась ничего не трогать: возможно, в этом огромном хаосе был какой-то внутренний порядок.

Однако она прошлась по комнате, рассматривая каждый из планов, которыми были покрыты стены, и останавливаясь, чтобы обратить внимание на детали более замысловатых рисунков. Они не отличались изысканностью, поскольку их назначение было функциональным, а не эстетическим. Многие были подписаны каракулями, из которых он смогла разобрать только букву «Б».

С инженером Бруксом она познакомилась на свадьбе. Хотя некоторые аристократы были не слишком рады видеть там молодого человека, далекого от высшего света, вскоре выяснилось, что и он сам не слишком горел желанием там присутствовать. Он лишь поздравил жениха и невесту и молча простоял во время всего последующего банкета, краснея, пока Эвелин донимала его вопросами.

«По нему так очевидно, что он влюблен в нее, что это до смешного мило».

Хоуп задумалась, каково это – быть объектом столь сильной привязанности. Скорее всего, она никогда этого не узнает. К тому же в случае с Эвелин девушка, похоже, ничего не замечала.

Исследовав все стены, она переместилась к столу, открывая поочередно ящики в поисках листов чистой бумаги и пера. На нем был тот же символ, что и на коробочке с кольцом. Она провел пальцем по извилистому изгибу петли.

Эмблема «Даггер». В отсутствие фамильного герба ей придется привыкать использовать ее.

«Скорее всего, эмблему я получу раньше, чем самого мужа», – мрачно подумала она.

Усаживаясь в кресло за столом, она заметила висящий на нем черный сюртук Кайдена. Вещь была небрежно перекинута через спинку кресла и грозила упасть на пол. Остальной хлам и беспорядок в кабинете имел отношение к его работе в компании (ну, за исключением разве пустой бутылки из-под коньяка), но не эта одежда. Лучше было бы отнести его Делабосту или горничным, которые занимались стиркой в доме.

Она спустилась с сюртуком в гостиную, где обнаружила свободный письменный стол во французском стиле. За этим столом она и написала письма Эвелин, Алисе и своему брату Генри. Она знала, что последнее прочтет и ее мать, поэтому воздержалась для того, чтобы изложить все, что думала на самом деле, и описала свой новый дом как самый замечательный из всех, в которых ей доводилось бывать. Кроме того, через пару дней Генри поедет в школу, и она не хотела беспокоить его своими проблемами. В Итоне его примут с распростертыми объятиями, и, судя по радушному характеру будущего виконта Лоури, она не сомневалась, что в конце концов он прекрасно впишется в школьный коллектив.

В свое время Хоуп отдала бы все на свете, чтобы провести большую часть года в такой школе-пансионе, за пределами Лондона и вдали от родителей. И тем не менее радость за младшего брата пересиливала зависть, которую она испытывала. «Пусть хоть у одного Мод все наконец сложится как надо».

Она позвонила в колокольчик, и через минуту появился Делабост. Поведение дворецкого было достойным похвалы и хорошо сочеталось со строгим духом дома. Хоуп протянула ему три конверта и спросила, стараясь, чтобы это прозвучало дружелюбно и открыто:

– Вы не знаете, придет ли мистер Даггер к обеду?

– Не думаю, мэм, он ничего об этом не говорил, – коротко ответил тот. – Как я понимаю, вы, в свою очередь, будете обедать здесь.

– Да, я так и собиралась, – рассеянно ответила Хоуп. – Кстати, не могли бы вы отдать в стирку этот сюртук? Он принадлежит моему мужу. Он забыл его в своем кабинете.

– Как пожелаете, мэм.

Как только она протянула ему вещь, Делабост принялся рыться во внутренних карманах.

– Что вы делаете?

– Ваш муж обычно носит с собой перья, а то и другие, более экстравагантные изобретения. Как вы понимаете, меньше всего мне хотелось бы повредить что-то ценное.

Наконец на лице дворецкого появилось торжествующее выражение, впрочем, весьма непродолжительное: нащупав что-то в кармане, он нахмурился, вытаскивая кусок белой ткани.

– На этот раз нам повезло: никакого хлама. Судя по размеру, это должно быть ваше, мэм. Желаете, чтобы это тоже отдали в стирку?

Хоуп несколько секунд смотрела на перчатку на ладони Делабоста, прежде чем решилась взять ее.

– Нет… Оставьте. – Она сглотнула. – Только сюртук.

– Как пожелаете, мадам.

Лакей исчез, предварительно учтиво поклонившись. Вновь оставшись в одиночестве, Хоуп проверила то, что уже чуяла нутром: эта перчатка действительно принадлежала ей. Это была та самая перчатка, которую Кайден оставил у себя после их свидания в лабиринте. После ее предложения. После того, как он поцеловал ее руку. Теоретически этот жест служил лишь для того, чтобы узнать размер ее кольца. Он не подразумевал ничего большего.

Тогда почему он не вернул перчатку ей?

Хоуп поднялась по лестнице в кабинет с перчаткой в руке. Медленно, перебирая в памяти каждое слово, которые они, как дротики, бросали друг в друга накануне вечером.

«Я думал, мы установили, что это простое партнерство, которое выгодно нам обоим. А чего ты ожидала? Что я буду клясться тебе в вечной любви?»

Затем Кайден обвинил ее в том, что она его не знает. В тот момент она ясно увидела, что это было правдой. Но если он не любил ее, зачем хранил перчатку? Это было лишено всякого смысла.

«Разве что… Но нет. Я не могу снова строить надежды только лишь для того, чтобы они разрушились с наступлением ночи».

Она оставила перчатку на его столе. Среди царящего хаоса кусок белой ткани выделялся, как будто был не на своем месте.

«Да, я получаю то, что хочу, но я никогда никого не обманываю. Ты этого не знаешь, потому что совсем не знаешь меня. И из твоих слов обо мне предельно ясно, что я тоже тебя не знаю».

Почувствовав внезапный порыв, Хоуп развернулась и поспешила вниз по лестнице.

– Делабост! Делаб…

– Да, миссис Даггер? – Дворецкий напугал ее до смерти, появившись из-за угла. – Что изволите?

– Простите, что снова беспокою вас, но готова ли карета?

– Всегда, мадам. Она в вашем полном распоряжении.

– Прекрасно. – Хоуп покрутила кольцо на пальце. – Тогда я воспользуюсь ей прямо сейчас.

– Как продвигается работа на новом станке?

– Мальчики