я отправляюсь в вылазку, а он остается в роли лавочника. Ему придется делать глупый вид и держать рот на замке, пока все будут болтать об ужасной судьбе этого старого идиота из Саиса и его людей.

Туман постепенно рассеивался. Лучи утреннего солнца по мере восхода становились все теплее, но проплывающие облака создавали тень. Временами мы проезжали по таким узким протокам, что я мог дотронуться до листвы с обеих сторон. В другой раз мы пересекали открытое водное пространство, похожее на море, находясь так далеко от суши, что далекие берега казались просто невзрачными пятнами на горизонте.

Мы проплывали мимо стай ибисов и фламинго, небольших стад гиппопотамов, танцующих стрекоз и дремлющих крокодилов. Когда мы не были заняты греблей, Менхеп был рад поболтать.

— Я думаю о том, что ты сказал сегодня утром об Артемоне, - сказал я.

— Да?

— «Никто не может ослушаться Артемона!».  Почему? Почему люди так боятся и уважают его? Ведь он такой...

— Молодой?

— Да. Даже моложе меня.

— Александр тоже был молодым, не так ли, когда повел своих людей в Индию и обратно?

— Ты сравниваешь Артемона с Александром Македонским? — я постарался, чтобы это не прозвучало саркастично.

— У некоторых мужчин есть определенные качества. Они рождены, чтобы вести за собой. Другие мужчины видят это и реагируют должным образом. Возраст тут не имеет значения.

— Но Александр родился принцем и вырос, чтобы стать царем.

— Ты думаешь, только особы царских кровей могут стать лидерами? Я думал, вы, римляне, давным-давно избавились от своих царей. Разве вы не голосуете за мужчин, которые поведут вас? Наши бандиты, тоже.  Менхеп промычал и кивнул. — Но, может быть, ты прав. Может быть, это самое все и объясняет ...

— Объясняет, что?

— Никто на самом деле не знает, откуда взялся Артемон. Конечно, то же самое можно сказать о многих из нас, но в случае с Артемоном...

— Что? Продолжай …

Он пожал плечами: — Как я уже сказал, никто из нас на самом деле не знает правды. За исключением, возможно, Метродоры...

— О чем ты говоришь?

— Они называют его Кукушонок. Для этого должна быть причина.

— Ты говоришь загадками, Менхеп.

— Что делает кукушка? Она откладывает яйцо в гнездо другой птицы, так что, когда из яйца вылупляется птенец, ничего не подозревающую птицу-мать обманывают, заставляя растить птенца как своего собственного.

— Ты хочешь сказать, что Артемон был незаконнорожденным? Разве не это обычно имеют в виду, когда мужчину называют «Кукушонком»?

— Иногда. Когда кажется, что ребенок не вписывается в семью, люди думают, что его отцом был кто-то другой. Но «Кукушонок» может означать, и кое-что еще. Иудеи рассказывают старую историю об одном из своих вождей здесь, в Египте, в давние времена фараонов. Его звали Моисей.

— Я слышал о нем, — сказал я и чуть не добавив «от Бетесды». Ее иудейская мать рассказывала ей много историй о древних иудеях, точно так же, как мой отец рассказывал мне истории о старом Риме.

— Тогда ты знаешь, что Моисея родилау мать-иудейка, которая бросила его плыть по течению Нила, когда фараон приказал убить всех новорожденных младенцев-иудеев. Но дочь фараона нашла этого ребенка и вырастила его как своего собственного. Моисей был ребенком кукушки  - рабом, воспитанным при дворе, чтобы затем стать принцем.

— Значит, теперь ты сравниваешь Артемона с Моисеем?

— За исключением того, что история Артемона была бы противоположной. Принца, выросшего среди нищих.

— Ты хочешь сказать, что в жилах Артемона течет царская кровь?

— Многие мужчины так думают.

— Тогда как, во имя Аида, он здесь оказался?

— Разве все мы не пришли сюда странными путями - даже ты, Пекуний?

Я задумался над этим: — Какой царской крови? Ты хочешь сказать, что Артемон происходит из семьи царя Птолемея?

— Или его ближайших родственников. Тебе известна ситуация в Кирене?

Я вспомнил пантомиму в исполнении Мельмака и его труппы, в которой толстый торговец, изображавший царя Птолемея, вытаскивал из своей задницы один драгоценный предмет за другим, и все киренейского производства. Целью было напомнить людям, что во время правления царя Птолемея Египет уступил римлянам город Кирену благодаря завещанию, оставленному покойным регентом.

— Я знаю, что Киреной раньше управлял Апион, который был незаконнорожденным братом царя, а когда Апион умер, он завещал всю Киренаику Риму.

— И зачем он это сделал?

— Потому что он был должен много денег римским банкирам и оказывал множество услуг римским сенаторам. В последние годы римские политики превратили подобные бескровные завоевания в искусство, побуждая иностранных правителей передавать свои территории римскому народу.

— Несмотря на это, большинство мужчин отдают предпочтение своим детям в своих завещаниях.

— Но Апион умер бездетным.

— Ты так считаешь, но так ли это?

— О чем ты говоришь, Менхеп?

— Сам Апион был незаконнорожденным, зачатым отцом царя Птолемея от одной из его наложниц. Долгое время Апиона не признавали в доме Птолемеев, но всеми правдами и неправдами он прибрал к рукам Киренаику и правил ею, как своей собственностью. Затем, на смертном одре, он отдал ее, чтобы никакой другой Птолемей не мог ею править.

— Между членами вашей царской семьи нет утраченной когда-то любви, - сказал я. — Мать и сыновья, братья и незаконнорожденные дети - все вцепляются друг другу в глотки.

— И они еще говорят, что мы, бандиты, дикари! — Менхеп рассмеялся. — Но что, если незаконнорожденный Апион произвел на свет собственного незаконнорожденного - и отказался признать его? — А что, если этот сын кровей Птолемея был воспитан как простолюдин? Мы могли бы сказать, что такой сын был птенцом кукушки дважды, в обоих значениях этой фразы - незаконнорожденным, да, но также, подобно Моисею, человеком, рожденным с одним статусом, но воспитанным людьми другого.

—