В принципе наши уже выигрывали. Комсомольцы растеряли задор, стали отступать. Как по нервам – многоголосый вой сирен! «Уазики» съезжали с дороги, прыгали по ухабам. Хлынул мощный дождь, и все вокруг стало серым. Но это никого не заботило. «Бобики» встали полукругом, из них выпрыгивали вооруженные служители закона. Теперь они действовали грамотно – оцепляли всех участников драки. Приободрились комсомольцы, стали выкрикивать свои речевки. Все это выглядело крайне мерзко, несколько человек валялись в траве. Двое или трое вообще не шевелились. Менты стали палить в воздух, сужали круг. Началась паника. Улюлюкали парни с повязками. Я уже не владел ситуацией, что-то кричал, потом охрип. Кто-то находился рядом, другие пытались прорвать оцепление – возможно, отдельным удалось. Полетела еще одна бутылка, сбила с ног мента, он заорал от боли в отбитом колене. Остальные стали звереть, но палили пока в воздух.

– Все в клуб!.. – прохрипел я. – Защищаемся, пацаны…

В клубе нас, возможно, поджидала западня, но и на улице было еще хуже. Пацаны влетали в клуб, бежали через танцпол к черному ходу. Но и там были менты, гремели выстрелы. Начиналось форменное безумие. Отступать в спортзал было глупо, из него уж точно не выбраться. Холл заполнялся людьми – пацанами, активистами, ментами. Кто-то шибко умный пальнул из ракетницы! Видимо, сгоряча, перепало человеку. Хлопнуло наверху, за балясинами галереи, где находилась аппаратура, валялся какой-то хлам. Рядом было окно, задернутое тяжелыми портьерами. Никто не замечал, как наверху разгорается пламя, люди бились внизу. Меня пытались схватить двое, уложить на лопатки. Я отчаянно сопротивлялся, вырвался, засветил товарищу в глаз, отдавил носок его приятелю. Отбился, бросился помогать своим…

До дерущихся поздно дошло, что наверху бушует пламя. Огонь жадно пожирал легко воспламеняемые конструкции, горели шторы, потрескивал потолок, занимались стены. Сквозь звон в ушах доносились тревожные выкрики. Но не все понимали, что происходит. Бились тупо в прострации, вырывались из загребущих лап. Я никогда не видел, чтобы пожар так быстро охватывал строение. Все несущие конструкции, потолочные перекрытия были деревянными. Клуб – старый, изрядно изъеденный жучками, дерево рассохлось… Группу наших загнали в дальний конец танцпола, над пацанами пылала и трещала галерея… Все ухнуло так внезапно! Видно, давно к тому было расположено, а огонь лишь ускорил процесс. Горящая галерея обвалилась на людей – сначала перекрытия, потом пол, ограждение. Падала аппаратура, пылающая мебель. Теперь уже орали в панике все присутствующие. Спасать кого-то было бессмысленно. В этом аду невозможно было дышать, дым стоял столбом. В последнюю минуту драки чувствительно перепало по голове, я плохо соображал, двоилась даже серая муть в глазах. Люди толкались, кто-то падал. Удивительно, что я не оказался под рухнувшей галереей. Задыхаясь в дыму, тоже проталкивался к выходу. Здесь уже что-то можно было различить. Кашляющий Уйгур выволок из подвала бледную, как моль, Василису. На плече у него висела спортивная сумка.

– Шериф, ты здесь… – Он бросился ко мне. – Я общак забрал из сейфа, пропадет же…

Поддерживая Василису, мы бросились к выходу. Там стало не очень многолюдно. Навстречу кинулись менты. Не помню, чтобы я их бил, но вроде увертывался, оттолкнул кого-то, и он растворился в дымном облаке. Уйгур рычал, вырвал у мента пистолет, который тот едва не пустил в ход. Сыпались возмущенные выкрики, но все как-то смешалось, еле доходило. Я прохрипел, чтобы он выбросил эту чертову пушку, меня толкнули, я отстал от них. Когда я вывалился все же на улицу, дождь стоял стеной, крупные капли стучали по голове. Уйгур и Василиса улепетывали через лужайку. Уйгур так и не выбросил «ПМ», держал его в опущенной руке, на плече болталась сумка. Он совсем спятил! Я бросился их догонять, спотыкаясь о каких-то людей. Опять толкнули – сбили с курса. Менты высыпали на крыльцо, возмущенно галдели. Они стреляли, уже не в воздух. Свистели пули. Споткнулся Уйгур – как-то странно, на ровном месте. Рухнул ничком, сумка свалилась с плеча. Завизжала Василиса, упала перед братом на колени…

Когда я подбежал, исполненный самых скверных предчувствий, она выла, как волчица, пыталась перевернуть брата. Я похолодел – в затылке моего друга чернело входное отверстие. А из-под головы вытекала и смывалась дождем кровь. Я обернулся, менты бежали к нам – прорывались через дождь и мечущихся двуногих.

– Василиса, уходим. – Я схватил ее за руку.

– Уйди! – заорала она страшным голосом и так толкнула, что я опрокинулся на спину. Василиса все поняла, пришла в неописуемую ярость.

К нам бежали менты, вперед вырвался длинноногий сержант в распахнутой форменной куртке. Василиса закричала, как бешеная тигрица, схватила пистолет, который выронил Уйгур, стала в исступлении высаживать пулю за пулей. Я не успел отобрать у нее оружие, она за три секунды опустошила обойму. Научилась, на свою голову, стрелять в тире! Сержант, сотрясаясь после каждого попадания, покатился по траве и замер, разбросав руки. Это было «в яблочко» – сверкали мертвые глаза. Происходило что-то страшное, словно не наяву. Менты рассыпались, растерялись. К дому уже подъехал «уазик», загородил их на несколько секунд.

– Дура! – Я схватил Василису за руку, резко дернул. – Уходим!

Один я бы не справился. Она сидела на коленях, тряслась, ни на что не реагируя. В клубе бушевал пожар, было слышно, как валятся балки. Огонь наружу еще не прорывался, и вряд ли у него имелись шансы при таком дожде вырваться. Подбежал какой-то пацан, толкнул меня, толкнул Василису, подхватил сумку. Я узнал его только по очкам – Дениска-бухгалтер!

– Шериф, не спи! – завопил Денис.

Я опомнился. Вдвоем мы схватили за руки Василису, поволокли к проступающим в сумраке высоткам. Василиса пришла в себя, стала перебирать ногами. Мы перебежали открытое пространство, когда менты опомнились и снова бросились в погоню. Нас разделяло двести метров. Мы уже бежали по подъездной дорожке, свернули в арку. Василиса выла, закатив глаза. Мы пробежали арку, направляясь к гаражам, за которыми пролегал овраг.

– Дэн, ты молодец… – прохрипел я. – Вовремя подвернулся… Тебя искать не будут, они не знают, кто ты такой… Можешь куда-нибудь спрятать Василису?

– Да, Шериф… – выплевывал на бегу слова ботаник. – У нас есть однушка во втором доме… Там бабушка жила, но умерла два месяца назад, квартира сейчас пустая… Я мог бы туда съехать, да готовить не умею…

– Отлично… Давайте за гаражи, оврагом – и в свой дом… Запри ее, и чтобы никуда не выходила… Менты видели, кто стрелял в их сослуживца, будут искать…

– А ты, Шериф? – всполошился Дениска.

– Давай без меня… Мне здесь все равно не спрятаться, слишком заметная