Ли ответил:

— Все эти годы я не учился и поэтому теперь хочу наверстать упущенное. Буду учиться и заниматься домашними делами.

Губернатор очень обрадовался и воскликнул:

— Наконец-то я слышу от тебя беспредельно отрадные слова! Они успокаивают мою душу. Я ведь всегда тревожился за тебя, а теперь эта многолетняя тревога исчезает! Ты вдруг совершенно переменился и, как я успел убедиться, стал хорошим человеком!

Обрадованный губернатор дал Ли массу всяких наставлений и отпустил его.

А молодой Ли, вернувшись в отчий дом, порвал со своими прежними друзьями, потребовал хорошего наставника и стал учиться.

Он имел выдающиеся способности, и наука давалась ему легко. Через пять-шесть лет Ли добился успехов и стал известным ученым. А когда он принял участие в литературных экзаменах, то оказался первым и прославил свой дом.

Постепенно он повышался по службе и дошел до должности помощника министра, а затем так же, как его старший брат, был назначен губернатором Пхенани. А старший брат его в это время стал уже министром, и ему перевалило за шестой десяток.

Когда Ли должен был отправиться на губернаторство в Пхеньян, министр, хотя и радовался успехам брата, все же взгрустнул.

Вечером, накануне отъезда, братья обсуждали вопросы управления провинцией. Вдруг министр позвал слугу и велел принести вина и закусок. Когда все было поставлено перед ними, он обратился к своему младшему брату, губернатору Пхенани:

— Мы расстаемся. И, может быть, много лет пройдет, прежде чем встретимся снова. Я уже стар, и, кто знает, что может случиться за это время? Поэтому грусти моей нет меры! Так выпьем же по две-три чашки вина, как подобает при расставании! Не отказывайся выпить в такой момент.

Губернатор ответил:

— Хотя и полагается мне уважить вашу просьбу, однако, несмотря на все почтение к вам, я не могу выпить, так как на это есть очень важная причина. И я очень прошу простить мой грех неповиновения вам.

Министр, услышав эти слова, сказал:

— Уж если раньше, по молодости лет не понимая смысла жизни, ты не остерегался вина и женщин, то чего тебе бояться теперь, когда ты уже в летах?! Подумай, ведь теперь ты занял важный пост, и дух твой тверд. Так почему же по-прежнему, как в те дни, когда я только что был назначен губернатором Пхенани (а с тех пор прошло уже несколько десятков лет!), ты упорно отказываешься от вина? Почему не выпить в момент, когда братья расстаются?! Не отвергай сердечной просьбы старшего брата — выпьем!

Губернатор преклонил колени и ответил:

— Как не понять, что нужно выпить перед разлукой?! Но однажды я поклялся не пить и дал свою подпись. И до тех пор, пока я не найду и не сожгу эту бумагу, я не осмелюсь пить.

Но министр не унимался:

— Ты хотел бы найти эту бумагу, но думаешь, что это невозможно, так как связано с чем-то сверхъестественным? Ну, а если бы эту бумагу вот сейчас можно было найти и бросить в огонь, то стал бы ты пить?

Губернатор возразил:

— Ее невозможно найти быстро — путь к ней далек, и того, кто взял ее, нельзя увидеть. Так что уж лучше я оставлю вино нетронутым и вместо него выпью чего-нибудь другого.

Министр засмеялся и воскликнул:

— Я могу найти твою бумагу! И сделать это не так уж трудно! Подожди немного.

Он открыл ящик и вынул оттуда что-то тщательно завернутое. Развернув какой-то лист, он протянул его губернатору и приказал:

— Читай!

Губернатор удивился, но стал внимательно рассматривать бумагу — в самом деле, это была клятва, данная им некогда государю Ёмна!

Пораженный, он воскликнул:

— В мире случаются удивительные вещи! Я ведь тогда в молодости и не думал бросать пить. Но когда вы уехали в Пхеньян на должность губернатора, я отправился навестить вас и в одном месте, ли в тридцати от Пхеньяна, выпил чересчур много вина и умер. Бесы схватили меня и потащили к великому государю Ёмна. Там судья перечислил все мои грехи и государь Ёмна хотел ввергнуть меня в преисподнюю, где мучают грешников. Однако я умолил его вернуть мне жизнь и, перед тем как возвратиться в земной мир, оставил ему эту бумагу! Где же вы взяли ее?! — недоумевая, он смущенно посмотрел на старшего брата.

А министр хлопнул себя по коленям и громко рассмеялся:

— Да ведь тогда на месте государя Ёмна сидел я, а те, что меня окружали, и все прочие — мои помощники, писари и слуги из Пхеньяна! И если бы я тогда не разыграл тебя, то разве стал бы ты сегодня губернатором Пхенани?! А эту бумагу теперь, когда она ни к чему, можно порвать и уничтожить!

И он тут же сжег ее в пламени светильника. Тогда губернатор понял, что старший брат хитростью заставил его отказаться от вина и женщин. Он поклонился ему и воскликнул:

— А ведь и правда! Как бы я сберег себя и стал сегодня губернатором Пхенани, если бы не замечательная хитрость и безграничная доброта моего старшего брата!

Довольные, они оба наполнили чашки вином и поднесли их друг другу.

А когда Ли уехал в Пхеньян, то, говорят, по-прежнему не пил вина и прославился, управляя провинцией!

В народе говорят так: «Если родители умные, то и дети у них хорошие; если старший брат умен, то младший добродетелен!»

Доказательством тому эти два брата.

Конечно, проповеди буддистов о государе Ёмна ложны. Однако, используя их, старший брат Ли добился прекрасных результатов. Сердцем настоящего человека он умело нашел способ указать молодому Ли правильный путь и сделать его хорошим человеком. А потом он объяснил ему, что все это было хитростью, задуманной им для того, чтобы отвратить брата от вина и женщин. И Ли действительно стал достойным и добродетельным человеком.

Обман, конечно, не добродетель, а порок. Какая же это в самом деле добродетель?! Однако обман обману рознь, и, стало быть, нужно помнить, что добродетельность или порочность поступка зависят от его сущности.

БЛАГОРОДНЫЙ ВОР

Много лет назад в великом Корейском государстве в провинции Чхунчхон жил ученый, которого называли достопочтенный Ли. Классические сочинения он знал превосходно, отличался безупречным поведением, а поэтому имя его славилось по всей округе.

У него был младший брат. Жили они своими домами в одной и той же деревне. И вот однажды случилось так, что младший брат заболел и вскоре умер.

Овдовевшая невестка достопочтенного Ли, госпожа Ким, была бездетной, и в доме у нее жила одна только служанка, которая