сделать, чтобы прийти к лучшему взаимопониманию с ним". Но Диллон был полностью согласен с Даллесом, который всего за неделю до этого неблагоприятно сравнил Лумумбу с Кастро.

Приоритеты Лумумбы на встрече с Хертером и Диллоном были совершенно иными, чем у них: Лумумба хотел, чтобы США помогли вывести бельгийские войска из Конго. Конго, - настаивал он, - не желает, чтобы его эксплуатировали, и если помощь будет оказана на каких-либо условиях, она не будет принята". Он сказал, что Соединенным Штатам нужны конголезские ресурсы, такие как уран, а Конго нуждается в американских товарах. Он выразил надежду, что Соединенные Штаты используют свое влияние на бельгийское правительство, [чтобы] оно поняло, что его действия противоречат его собственным интересам и интересам Запада в целом".

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР ЛУМУМБА НЕ ВСТРЕЧАЛСЯ с президентом Эйзенхауэром. Канза был проинформирован, что Эйзенхауэра не будет в городе во время визита Лумумбы в Вашингтон. Канза считал, что у этого дипломатического отказа было две причины. Первая заключалась в том, что, находясь в Нью-Йорке, Лумумба имел две неофициальные встречи с заместителем министра иностранных дел СССР Василием В. Кузнецовым. Эти встречи не вызвали ни малейшей сенсации, но московское радио утверждало, что Лумумба в ходе встречи согласился посетить Москву.

На конференции Центра Вильсона 2004 года, посвященной истории Конго в 1960-1961 годах, Канза выдвинул еще одну причину отказа Эйзенхауэра встретиться с Лумумбой. Эта причина, по его словам, возникла после встречи в июле 1960 года Лумумбы с группой американских бизнесменов в Нью-Йорке, которую Канза (который был там) довольно подробно описал в своей книге 1972 года "Конфликт в Конго: The Rise and Fall of Lumumba.

Лумумбу спросили: "Что вы будете делать [после обретения независимости] со старыми соглашениями, подписанными бельгийцами?" "Эксплуатация минеральных богатств Конго, - ответил Лумумба, - должна быть в первую очередь направлена на прибыль нашего собственного народа и других африканцев". Тогда один из присутствующих, глава одного из нью-йоркских банков, спросил его: "Знаете ли вы, например, что конголезский уран продается в Соединенных Штатах как бельгийский уран, согласно официальному и юридическому соглашению между нами и Бельгией?

Канза догадался, что скажет Лумумба, и быстро вмешался в разговор на лингале, предупредив его, чтобы он не отвечал. Но Лумумба отреагировал на совет Канзы так: "Почему бы и нет?" Он ответил американскому банкиру: "Как я уже сказал, теперь у Бельгии не будет монополии в Конго. Отныне мы являемся независимым и суверенным государством. Бельгия не производит уран, и обеим нашим странам будет выгодно, если Конго и США в будущем будут заключать собственные соглашения".

Присутствующие американцы, отметил Канза, все из которых представляли влиятельные финансовые интересы, "посмотрели друг на друга и обменялись многозначительными улыбками".

Вечером того же дня Канза получил телефонный звонок от советника Эйзенхауэра. "Послушайте, мистер Канза, - сказал он. Извините, передайте вашему премьер-министру, что президент предпочитает пойти поиграть в гольф, а не встретиться с Лумумбой".

2 АВГУСТА 1960 года Лумумба покинул США, чтобы вернуться на родину. Это был его первый визит в США - страну, которой он восхищался и о которой говорил с таким энтузиазмом благодаря ее победе над колонизацией и достижению самоопределения. Он надеялся, что американцы станут естественными союзниками конголезцев в их собственной борьбе за свободу. Но он был глубоко разочарован: визит подтвердил отказ правительства США помочь прекратить бельгийское военное присутствие в Конго.

Не чувствуя поддержки, он подвергался все большей критике со стороны американских СМИ, которые теперь указывали на то, что для полета в США он использовал советский самолет "Ильюшин". Это означало, по их мнению, что он коммунист.

На самом деле конголезский премьер-министр обратился в Госдепартамент США с просьбой о предоставлении официального самолета; просьба была одобрена послом Тимберлейком, а также Ральфом Бунче от имени ООН. Но в итоге в просьбе было отказано. Заместитель государственного секретаря по политическим вопросам Ливингстон Т. Мерчант сообщил госсекретарю Гертеру в телефонном разговоре 21 июля, что, по его мнению, "нам это ни к чему, и нам было бы выгоднее, если бы он прилетел на советском самолете". В меморандуме об этом разговоре не объясняется природа этого преимущества, но, предположительно, оно заключалось в том впечатлении, которое произведет на Лумумбу просоветская позиция.

Поводом для разговора послужил состоявшийся ранее телефонный разговор между послом Берденом в Брюсселе и послом Тимберлейком в Леопольдвиле. Мерчант сказал Хертеру, что позвонит Бердену и сообщит о принятом решении.

Не имея другого выбора, Лумумба принял в дар самолет от Советского Союза. За это Том Брэди из New York Times попенял ему. "Что мне оставалось делать? возмущенно ответил Лумумба. Теперь говорят, что я коммунист. Но посудите сами, что было важнее: прослыть коммунистом или отказаться от возможности поехать в ООН, чтобы защищать там наши интересы? Судите сами".

Для многих людей авиаперелеты в Конго в то время не были простым выбором между советским и американским. Сам генерал Александер летел на советском Ил-18 из Ганы в Конго - и ему очень понравился этот опыт. Русский экипаж, - тепло писал он в своих мемуарах, - был верхом приветливости". Когда они пересекли экватор, "пилот надел бороду, и меня угостили русским шампанским и икрой". Когда он приземлился в Леопольдвиле, - с веселым удовольствием вспоминал Александр, - я был в таком настроении, что мог справиться с любой неловкой ситуацией!

Возвращаясь в Конго из Америки, Лумумба нанес короткий визит нескольким африканским лидерам: Президент Туниса Хабиб Бургиба, король Марокко Мохаммед V, президент Либерии Уильям Тубман, президент Гвинеи Секу Туре, президент крошечной Республики Того Сильванус Олимпия - и второй раз в течение двух недель Нкрума.

На каждой остановке его приветствовали огромные и восторженные толпы. Все лидеры, с которыми он встречался, выражали свое сочувствие трудностям Конго, которые стремительно нарастали. 8 августа Альберт Калонджи, следуя примеру Мойсе Тшомбе в Катанге, объявил об автономии Южного Касаи, родной провинции Лумумбы. Это был регион, богатый алмазами, в котором активно участвовали западные деловые круги, в частности бельгийская компания Forminiere и американская фирма Leon Tempelsman and Son; обе компании подозревались в пособничестве сепаратистам.

Почти сразу же алмазы Касаи были отправлены через реку Конго в Конго-Браззавиль, который быстро стал крупнейшим в мире экспортером алмазов - несмотря на то, что у него не было собственной алмазной шахты. В то время Конго-Браззавиль готовился к обретению независимости, намеченному на 15 августа 1960 года. Его политическое руководство тесно сотрудничало с западными державами, особенно с Францией, и с иностранным бизнесом. Первым президентом стал аббат Фулберт Юлу,