Ори ждал меня, вопреки обыкновению, на крыльце. И тоже вопреки обыкновению начал не с «добро пожаловать домой, господин», а с какого-то вопроса. Я пропустил его мимо ушей, проскочил мимо, взлетел по лестнице, ушибся о косяк и впечатался спиной в стену коридора.

Господи, что я наделал… А что я наделал? Заклинание должно было просто отразить проклятие Криденса, ничего больше.

Что это было за проклятие?

Меч в руках гвардейца – часть ритуала? Какого?

- Господин, с вами всё в порядке? – Ори осторожно подошёл и сейчас пытался поймать мой взгляд.

Я рассеянно посмотрел на камердинера, потом перевёл взгляд на свои руки.

- Да… Всё хоро…

На запястьях выцветали знаки: нуклийский, но даже не высокий – его я хоть на письме более-менее понимал, – а старый, какая-то древняя форма, которую я не знал совершенно.

Руки задрожали, мне снова стало нечем дышать.

Он всё-таки меня проклял? Криденс меня проклял? Если так, почему дал уйти? Что это был за спектакль, когда Ворон трясся на мостовой? Бледный, больной… Разве не я должен быть на его месте? Какое проклятие ударяет по тому, кто его накладывает? Или Криденс просто потратил на меня слишком много сил? Тогда почему я ничего не чувствую?..

- Господин? Господин! – Ори уже не молил, он кричал.

Я вздрогнул.

- Д-да…

Мне нужна помощь. Я не знаю, что происходит, и мне нужна помощь. Хватит играть в сильного и самостоятельного, я пока не такой маг! У меня есть наставница, и я могу попросить у неё помощь. Я должен.

Шериада говорила, нужно всего лишь сжать в руке её подвеску и мысленно позвать. Я так и сделал, но ничего не произошло.

Я попробовал ещё раз, другой… Ничего.

- Господин, миледи передала сообщение, - ворвался в мои мысли голос Ори. – Вот, господин.

Я сначала тупо уставился на клочок бумаги – обрывок какого-то документа. На нём поверх высокого нуклийского было накарябано на разговорном явно впопыхах:

«Уехала недели на две. Пожалуйста, постарайся ни во что не влипнуть».

Перед глазами потемнело. Листок, как живой, вырвался из рук и спланировал на пол, где его подобрал Ори. Теперь мой камердинер молчал – просто смотрел на меня. Ждал.

У кого ещё я могу попросить совета? У куратора? Да, но лишь в крайнем случае. Он донесёт Повелительнице… Шериада тоже бы донесла…

- Нил! – выдохнул я.

- Ваш сосед ушёл час назад, - тут же сообщил Ори. – Если пожелаете, я оставлю ему сообщение. А пока, быть может, ужин?

Какой ужин! Меня трясло от волнения, перед глазами танцевали мошки, а в мыслях был один Криденс – будто мало я о нём весь день думал!

Нил вернулся буквально через полчаса, но за это время я весь извёлся. Что делать?  Бежать обратно к Криденсу? Вдруг ему плохо, вдруг ему никто не поможет? Как я мог оставить его в таком состоянии! А вдруг всё это уловка? Вдруг проклятие сработает, когдая его увижу. Были и такие чары.

Всё-таки рассказать куратору? Рэми не вызывал доверия, а работа спутником научила меня если не решать все проблемы самому, то делиться ими с Раем. Но Рай тут уж точно не поможет.

- Элвин, ты наконец решил объяснить, что тебя гложе… Что случилось?! – воскликнул Нил, когда Ори привёл его в библиотеку.

Я зарылся в книгах: пытался понять, что за знаки у меня на руке.

- Не знаю. Но вдруг ты поймёшь…

Нил переглянулся с Ори и кое-как пробрался ко мне через стену из книг.

- Что?..

Я показал ему запястье. И чуть не вздохнул с облегчением: Нилу эти знаки явно были знакомы.

Правда, его взгляд ничего хорошего не сулил.

- Это печать подчинения.

У меня сердце упало. Хорошо, что я сидел – ноги сделались ватные. И само вырвалось:

- Но я же ничего не чувствую!

Про печать всегда говорили так, словно для волшебника это смерть. Хотя ученики подчинялись наставникам, и зазорным это не считалось. Но если друг другу!.. Однако, может, унижение только моральное? Если так, я его переживу. Но погодите… Подчиняться Криденсу?!

- А ты и не должен. – Нил нахмурился. – Это знак хозяина.

- Хозяина чего?

- Волшебника. Раба, если тебе так угодно. Элвин, что произошло? Кого ты подчинил?

- Я подчинил?!

- Да. – Нил обернулся и быстро вытащил из стопки книг самую толстую. Пролистал, показал мне. – Смотри.

Перед глазами плыло. Я подчинил Криденса? Я подчинил Кри… Я подчинил Криденса!

На странице красовались те самые знаки – я прижал запястье к пожелтевшей от времени бумаге и долго, минуту за минутой сравнивал, не в силах поверить.

- Но этого не может… Не может… быть…

Да нет – может. Криденс мечтал меня «выпить». Волшебники ставят печать именно для этого: волшебный раб – это ещё и волшебный сосуд с магией. Раз Криденсу запретили меня убивать, а я нужен был лорду Виету покорным, значит…

Значит, Криденс хотел наложить на меня печать подчинения чужими руками. Наверное, есть способ передать своего раба другому. Наверное, именно так тот заколдованный гвардеец-полукровка и сделал бы. Криденс наверняка убил бы его потом, а меня…

А я бы подчинялся Ворону, и клятва силы ничего бы не значила. Печать отменяет все клятвы. Это было написано в книге как раз под знаками.

Меня разобрал смех. Да такой, что слёзы из глаз прыснули – я хохотал и не мог остановиться. Это и правда было весело: Ворон угодил в свою же яму! Да от кого – от ничтожества, которого он презирает! Ну разве не смешно?

На самом деле, совсем не смешно.

- Ори, пожалуйста, принеси успокоительное, - попросил Нил. – Эл, иди-ка сюда.

Он забрал у меня книгу, потом обнял – как Рай когда-то, крепко-крепко – и держал, пока Ори не принёс бокал со свежим зельем, ещё горячим.

Я всё ещё смеялся, а Нил меня уговаривал:

- Вот и славно… Пей, Эл. Пей-пей. Молодец…

Ори взволнованно смотрел на меня, а потом поскорее забрал бокал – наверное, боялся, что я его разобью.

- Рассказывай, - потребовал Нил, когда мне стало легче. – Кого ты подчинил?

- Я не подчинял! Оно… само…

- Да? Нашёлся маг, который бросился тебе под ноги и потребовал стать его господином? Или её? – Нил задумчиво потёр переносицу