Этот садист, похоже, немного расстроился – небось хотел помучить меня и насладиться моими страданиями.

Тем не менее он снова посмотрел на меня своим волчьим взглядом и прошипел:

– Я схожу туда, и если не найду бутылку на указанном тобой месте – берегись!

С этими словами он ушел.

А я попыталась освободиться.

Руки мои были привязаны веревкой к подлокотникам кресла, ноги – к его ножкам.

Чувствовалось, что у этого злодея большой опыт – руки и ноги были привязаны на совесть, узлы хитрые, которые только крепче затягивались от моих усилий.

Я изогнулась, как могла, и попыталась ослабить веревку зубами, но и из этого ничего не вышло, веревка только больно врезалась в кожу.

Тут я услышала какой-то негромкий стрекот, словно где-то поблизости завелся кузнечик или цикада.

Я насторожилась. Звук показался мне знакомым.

Я прислушалась и поняла, что это не цикада и не кузнечик – что это где-то поблизости громко тикают часы…

И тут же я вспомнила, где слышала такой же звук.

В квартире старого часовщика Иннокентия Романовича, у него там было множество часов, которые издавали эти звуки.

Но как часы могли сюда попасть?

Тут дверь комнаты со скрипом открылась.

На пороге появился Евгений Кулаков собственной персоной.

Вид у него был именно такой, о каком говорят – краше в гроб кладут.

Лицо у него было мертвенно бледное, под глазами – черные круги, как у панды, он шел неуверенно, то и дело останавливаясь.

Увидев меня, немного оживился и проговорил:

– Ты здесь? Ты как, в порядке? А меня кто-то так приложил по голове, что я отключился…

– Я в порядке, – ответила я быстро, – но, как видишь, меня связали. Развяжи меня скорее и бежим отсюда, пока он не вернулся.

– Он? Кто – он?

– Все вопросы потом! Сперва развяжи! А лучше разрежь веревки, если найдешь чем!

Евгений, пошатываясь, дошел до меня и попытался развязать узлы на руках.

Узлы не поддавались.

Тогда он стал оглядываться в поисках чего-нибудь острого…

И тут дверь открылась, на пороге появился человек с волчьим лицом. Под мышкой он сжимал ту самую заветную бутылку.

– Ух ты! – Он увидел Евгения и криво усмехнулся. – А ты очухался гораздо быстрее, чем я думал! Видно, крепкая у тебя голова! Придется повторить…

Евгений повернулся к нему и пошел навстречу, неловко размахивая руками. Я видела, что сейчас он не боец и не сможет постоять за меня и за самого себя.

Единственное, что внушало мне какую-то надежду, было все еще не умолкавшее тиканье часов.

Евгений приблизился к злодею, попытался ударить его в живот – но тот легко уклонился. В руке у него появилась небольшая черная коробочка, он что-то с ней сделал – и из этой коробочки вырвался ослепительный разряд, ударил в Кулакова.

Тот покачнулся и упал, да, точно не боец.

Ну, ясно – этот средневековый садист воспользовался электрошокером! Значит, он не чужд технического прогресса!

А он презрительно взглянул на поверженного Кулакова и проговорил:

– Все же и в вашем времени есть полезные вещички!

Похоже, он мои мысли читает…

Разобравшись с Кулаковым, маньяк повернулся ко мне:

– Ну что ж, ты меня по крайней мере не обманула!

– Ну, так отпусти меня…

– С чего вдруг?

– Я же сказала тебе, где бутылка.

– И избежала пыток! Но я не обещал отпустить тебя!

– Но что тебе еще от меня нужно?

– Мне нужно, чтобы ты помогла мне вернуться в мое время, туда, откуда я пришел.

– С чего ты взял, что это в моих силах?

– Я в этом уверен! Ты несколько раз свободно перемещалась во времени, а у остальных это не выходило. Даже он, – злодей кивнул на Кулакова, – хоть он сам разработал методику, но с трудом выполнял переход. А у тебя это получается запросто. Значит, ты обладаешь какими-то особыми качествами.

– Ерунда! Ничем таким я не обладаю…

– Ты можешь сама этого не знать… короче, ты поможешь мне перенестись в мое время… это в твоих же интересах! Ты избавишься от меня и будешь свободна.

– В этом что-то есть… – согласилась я. – Только для начала развяжи мне руки.

Он медлил, и я повторила:

– Развяжи меня! Со связанными руками я ничем не смогу тебе помочь!

Он взглянул на меня пристально и вынужден был признать мою правоту.

Подошел к моему креслу и канцелярским ножом перерезал веревки на руках и ногах.

Хорошо бы вот прямо сейчас залепить ему в глаз, но руки-ноги не шевелятся…

Я растерла онемевшие щиколотки и запястья и с вызовом взглянула на злодея:

– Ну, чего же ты хочешь?

– В том старинном манускрипте, где говорилось о путешествиях во времени, сказано, что есть люди, которым от природы дан этот дар. Этих людей именуют Всадниками. Так вот, я не сомневаюсь, что ты – одна из них, одна из Всадников. В манускрипте сказано, что если подлинный Всадник обретет Сосуд Времени и перевернет его своими руками – плавание по морю времени свершится.

– И куда же мы приплывем?

Я вспомнила часы Кулакова, вспомнила, как он рассчитывал, на какое время их поставить… и как я ошиблась.

Этот же человек пока ничего не говорил о часах.

– Вот здесь-то кроется самое важное… – ответил он на мой вопрос. – Переворачивая Сосуд Времени, – он кивнул на удивительную бутылку, – всадник должен отчетливо представить время, куда он намерен перенестись. И только тогда, когда он представит это время, перевести часы…

Тут мне пришло в голову одно соображение. Я вспомнила лекцию, которую мне прочитал в свое время Иннокентий Романович, и проговорила:

– Ты говоришь, перевести часы. Но в то время, о котором ты говоришь, часов еще не было.

– Механические часы уже появились, и их можно было использовать для более точной настройки. А до того использовали песочные часы или водяные клепсидры. Или ориентировались по солнцу. Конечно, точность перехода была недостаточная, но она повысилась, когда появились механические часы… вот такие! – Он держал в руках часы Кулакова.

– Ага, так это ты напустил на меня козла, который хотел вырвать у меня сумку? Из-за часов?

– Ну, я…

– Только у него ничего не вышло!

– Ну, все оказалось к лучшему. Теперь и часы у меня в руках, и ты…

С этими словами он протянул мне эти злополучные часы.

– И как их перевести?

– Доверившись своему внутреннему чувству! Нужно представить себе нужное время и вслепую перевести стрелки. Рука сама установит часы на нужной точке.

– Ну, и какое же время я должна