— Сегодня же вас перевезут в Москву, в Лефортово, — сообщил Петров. — Вы можете собрать необходимые вещи. И сейчас советую вам сдать все, что есть в квартире, имеющее отношение к вашей незаконной деятельности, в том числе и под руководством Гинчева для его липовых расследований, а проще говоря, для создания фальшивых новостей и сенсаций. Электронные носители, карты памяти, вероятно, какой-то архив, базу данных, которую собирали все эти годы для болгарина, связанного с британской разведкой.

— Да, я слышал… Он хвалился. Намекал, — торопливо заговорил Стас. — Я все, что могу, сдам… Никакого отношения к разведке не имею! Поверьте.

Егоров осматривал квартиру-студию с большой кроватью посреди комнаты, тремя окнами, мешками-креслами, раскиданными перед огромным экраном телевизора. На низкой круглой тумбе лежали джойстики для компьютерных игр, стояли и валялись пустые жестянки из-под пива — еще вчера тут была гулянка. Егорову показалось, что он уловил запах марихуаны.

Дорогие вещи, вольготная жизнь — а за этим стоят проданные болгарскому проходимцу данные на своих же сограждан. Таким образом он льет воду и на мельницу нынешней войны.

— Следствие покажет, — сухо откликнулся Петров.

Подругу Стаса и ее сестру в это же время задержали в Москве и доставили для допроса в приемную ФСБ. Ими занимался Говоров. Девушек только опросили и отпустили под подписку. С самого начала было ясно, что они в этой истории случайные люди.

Сентябрь 2022 года, Украина, г. Киев

Савойский приехал на Украину недавно. Еще мысленно пребывал в Израиле, душой и телом. Никак не мог перестроиться. Но улаживать свои дела в Киеве придется лично.

Все еще ощущая на нёбе вкус шампанского из бизнес-класса, которым летел до Варшавы, он нестерпимо хотел почувствовать его снова уже в ближайшее время, хотя привык к напиткам подороже. Он бы тут же пересел на обратный рейс, так его потянуло обратно в Герцлию, едва увидел сквозь иллюминатор стальное здание аэропорта Фредерика Шопена. Здание ему напомнило крематорий, один из тех, мобильных, которые закупили для украинских солдат, чтобы утилизировать без лишней логистики. Не будут ведь успевать, когда русские начнут всерьез.

Однако пришлось спуститься по трапу, пройти погранконтроль и сесть в свой лимузин, который шофер подогнал прямо в Варшаву, чтобы ехать до границы, где не толпилась очередь из украинцев на въезд. Раньше здесь яблоку негде было упасть.

В Польше батрачило очень много его соотечественников. Причем они соглашались на самые драконовские условия. Собирали клубнику на полях хозяев, брались за самую тяжелую работу, терпели надменность польских панов, которые разве что за чубы не таскали своих украинских рабов. Нелюбовь у них складывалась взаимная. И все же поляки ждали, как цепные псы. Их хозяева ненадолго, возможно, спустят с цепи, чтобы отхватить кусок Украины, которую тот же хозяин подкладывает им в алчную пасть.

По большому счету Савойскому все эта возня на Украине интересна была с определенной точки зрения: сколько можно сделать денег под шумок и как их половчее вывести в Израиль? В том числе торгуя даровым оружием. За него когда-нибудь вроде бы должны расплачиваться, но кто будет? Уж точно не русские, которые в скором времени заберут свое, то, что запланировали, а может, и больше.

Тарасов — эту цель Савойскому наметили в Герцлии. Уже обошлось без мешка на голову, просто встреча с незнакомцем на пляже. Сообщили, что должен туда прийти человек. И тот в самом деле сидел в кафе на берегу, где было оговорено. Хотя подспудно Савойский ожидал увидеть за столиком женщину, глаза которой сверлили его в прорезь маски в тот страшный день, но обнаружил худощавого мужчину непонятной национальности. Единственное, что Савойский определил, не еврей. Впрочем, мог быть и арабом или помесью.

Когда Савойский умастил свое полное тело в тесном металлическом кресле с подлокотниками и заказал стакан воды, этот полукровка сказал негромко:

— Полковник Тарасов из ГУР. Вы должны выйти на него, минуя своего посредника в приобретении оружия. Именно он может знать тех людей в России, кому переправляется оружие. Надо выяснить, кто они, как на них выйти.

— Хо-хо, — аж подавился Савойский водой. — Вы шутите?

— Не надо лукавить. Вы имеете большие возможности на Украине. Вращались в высших кругах. И, даже несмотря на некоторые проблемы, связи свои вы не утратили. Вам придется, — он сделал паузу, и его сухое, как пергамент, лицо закаменело, — договориться о встрече с Тарасовым и сделать все, чтобы он вам выдал контакты в России.

Савойский посмотрел на него скептически.

— Я, по-вашему, должен ему нож к горлу приставить? Он вот так вот возьмет мне и все выдаст? Может, вы заветное слово подскажете? Я уж не говорю о том, что действовать мне придется в открытую, засветиться. Как объяснить мой интерес к этой щекотливой проблеме?

— Слишком много вопросов, — покачал головой собеседник. — Вы лучше знаете обстановку на месте. Сориентируетесь. А что касается работы в открытую, то, во-первых, не стоит подключать третьи лица, а во-вторых, надо повести дело так, чтобы Тарасов не захотел никому о вашей заинтересованности что-нибудь рассказывать. А уж как вы это исполните — решать вам. У вас карт-бланш.

Бизнесмен закатил глаза к голубому израильскому небу, подумав обреченно, что его везение вдруг отказало ему, когда он наткнулся на непреодолимый барьер в лице той женщины и российской разведки. «Карт-бланш… — мысленно проворчал он. — Это то же самое, что дать карт-бланш приговоренному к смерти, ведь столько способов лишения жизни — виселица, расстрел, электрический стул…»

Первым делом в Киеве Савойский вызвал к себе Давыдова — посредника, о котором он упоминал и в разговоре со связным. Они сидели в доме бизнесмена, пили коньяк, когда Савойский ошарашил Давыдова:

— Тарасов. Я знаю, что именно он в ГУР имеет доступ к документации по оружию и является твоим партнером по торговле. Погоди! — Он заметил, что Давыдов пытается встать с кресла с возмущенным круглым, раскрасневшимся от коньяка лицом. — Я не планирую избавиться от твоего посредничества. Меня все устраивает. И платить я буду, как и платил. Мне необходим человек, который сможет улаживать тут дела, пока я в Израиле. Это ты!

— Тогда зачем вы заговорили о Тарасове? — Давыдов плюхнулся обратно и подлил себе коньяку.

— Мне нужно с ним встретиться, только для того… — Он посмотрел строго на Давыдова, снова попытавшегося подняться. Тот сел. — Это мое дело вообще-то, но скажу, если тебя это успокоит. Надо понять перспективы подобного сотрудничества, во-первых, а во-вторых, это все-таки не твое дело.

— А если он сам с вами не захочет встречаться?

— Постарайся, чтобы захотел. От этого зависит