кольцо Вивиан. Как бы мне ни хотелось казаться себе благородной – что я просто исполняла предсмертную волю своей сестры, которая заклинала меня не сдаваться, – я знала, что благородства в моих поступках не было. Я хотела лишь одного – выжить. Думала только о себе и своем нерожденном ребенке – и была готова на все, лишь бы в безопасности переждать войну, чтобы когда-то вернуться к Людвигу.

Одна только мысль о нем наполняла меня нежным теплом. Чего бы я только ни отдала за то, чтобы оказаться в его объятиях, чтобы он утешил меня, разделил со мной тоску по навеки ушедшей сестре. А потом я сообщила бы ему радостную новость – о том, что ношу его ребенка, – и он утер бы мои слезы горячими поцелуями. Какой прекрасной была эта мечта!

Стыдно признаться, но в тот момент я искренне приняла свою новую роль. Я приготовилась использовать этих людей и их горе столько, сколько потребуется. Я стану Вивиан и буду жить у них до тех пор, пока не смогу воссоединиться с Людвигом. И когда настанет этот благословенный день – даст бог, война к этому моменту прекратится и наши страны подпишут мирное соглашение, – я найду способ сбежать.

Я молилась лишь об одном – чтобы весь этот ужас закончился до того, как я принесу в мир нашего с Людвигом ребенка.

Глава 22

1943 год

Прошло три года, но мои молитвы так и не были услышаны. Война затягивалась, Британия подвергалась массированным налетам немецких люфтваффе. Я родила сына в ясную ночь. На небе сияла полная луна – такую еще называли «маяком бомбардировщиков». В ту ночь были атакованы Ливерпуль и Биркенхед. Получили разрушения доки, судостроительные заводы, три больницы и ряд исторических достопримечательностей. Сотни мирных жителей погибли, тысячи остались без крова.

Но я в ту ночь была в безопасности – в глуши Суррея, в огромном родовом поместье моих знатных родственников, графа и графини Гранчестер, которая плакала от радости, когда впервые взяла на руки моего малыша.

Я тоже рыдала – так сильно, как ни разу до того в своей жизни. Только вот это были не слезы радости. Я лежала, измученная родами, и смотрела, как мои так называемые родственники по мужу нянчатся с новорожденным внуком. Меня одолевали смешанные чувства: страх, печаль, стыд. Я радовалась своему ребенку, но наше с Эдвардом будущее казалось пугающе мрачным. Как мне выпутаться из этой ужасной паутины лжи? Я этого не представляла. В ту ночь мне не хватало Вивиан больше, чем когда-либо.

Но на следующее утро, хорошо выспавшись с моим любимым малышом рядом, я почувствовала себя отдохнувшей. И даже нашла в себе силы встать с кровати и подойти с Эдвардом к окну. Лужайка за домом серебрилась блестящей утренней росой. Бескрайнее, непостижимое розовое небо являло собой красочный шедевр, вышедший из-под кисти самой природы. В кронах деревьев щебетали птицы.

Я изумленно смотрела на это великолепие, качая на руках новорожденного сына, и глубокая любовь к нему, казалось, затмила все кошмары, оплетающие мир. Я целовала его в макушку, нашептывала ему слова нежности, и в эти драгоценные мгновения снова чувствовала себя счастливой – впервые с тех пор, как потеряла Вивиан.

В те годы я наслаждалась материнством. Была без ума от своего дорогого мальчика. Он единственный сумел заполнить пустоту, которая образовалась у меня в душе после потери моей сестры-близняшки, моей половины.

Несмотря на все это, притворяться Вивиан оказалось не так уж и трудно. Я была и ею, и собой – в каком-то смысле она жила во мне. Больше не было меня – были мы. Ничто не могло сравниться с той близостью, которая нас соединяла, – разве что незримая связь с Людвигом. Из-за этого я только сильнее тосковала по нему.

К счастью, до Гранчестер-холла немецкие бомбы не долетали, но война затронула нас в других отношениях. Многих слуг и мужчин из ближайшей деревни призвали на службу – в том числе Джексона. Он покинул нас в январе 1941 года, и прощание далось нам нелегко. Время от времени мы получали от него письма, но цензоры вымарывали любые подробности о том, где он находился и в чем заключались его обязанности. Некоторые наши служанки ушли работать на фабрики по производству оружия.

Жизнь то и дело подкидывала трудности. Еда, бензин и одежда по-прежнему выдавались по карточкам, каждый вечер по радио передавали сбивающие с толку сводки новостей, которые мы вместе слушали после ужина. Кэтрин (я уже не называла ее леди Гранчестер – общее горе сблизило нас, и мы с ней нашли друг в друге истинное утешение – всегда с сильной тревогой внимала новостям о военно-морском флоте. Весной сорок первого ей было особенно трудно: тогда в Атлантике потопили около четырехсот британских и союзных кораблей – по большей части это были атаки подводных лодок. Вскоре после этого правительство перестало сообщать о потерях, чтобы немцы не могли извлечь уроки из своих успехов. Кэтрин охватило отчаяние – она беспокоилась о Генри и не знала, где он и что с ним. Он не написал родителям ни строчки, однако Джордж все время утешал жену, приговаривая:

– Отсутствие новостей – это хорошая новость.

Стремясь занять себя и внести свой вклад в оборону, мы с Кэтрин превратили длинную галерею дома в мастерскую и позвали деревенских женщин помогать нам изготавливать хирургические повязки, которыми мы снабжали пункты первой помощи по всей стране. Но нас почти не покидало ощущение застоя. Все ждали хоть какого-то развития событий: полномасштабного вторжения немцев в Британию – или освобождения Европы союзническими армиями.

И вот настал знаменательный день – в декабре 1941 года, после бомбардировки Перл-Харбора. А в 1943 году множество американских военнослужащих прибыло в Великобританию, и большое поле к югу от Гранчестер-холла превратилось в аэродром, приютивший почти две тысячи солдат.

Вскоре после этого британские и американские летчики начали круглосуточно бомбить Германию и оккупированную Европу, а также сбрасывать припасы партизанам.

В то время мне и в голову не приходило, что аэродром, на который я часто смотрела из окна своей спальни, вот-вот изменит мою жизнь – не представляла такого себе даже в самых смелых мечтах.

Глава 23

Апрель 1944 года

Все началось с песни.

Вскоре после возведения аэродрома к леди Гранчестер пришел человек из Американского Красного Креста, который занимался организацией развлекательных мероприятий для американских военнослужащих в Великобритании. Он подъехал к дому на зеленом армейском