Шрифт:
Закладка:
А когда свет от луны упал на человека того, тут дед и тронулся головой. На теле человечьем, голова была звериная. Задрал он ее и завыл, долго, протяжно, ликующе, а собаки вторили ему. Дед опрометью бросился бежать. А домой добирался через холм тот проклятый. К утру вышел к деревне, ободранный, израненный и сошедший с ума. Все говорил, что в лесах на холме, его преследовали чудовища звероголовые. Гнали его, словно добычу, выли и смеялись. А настигнув, валили на землю и дышали трупным смрадом в лицо. Отпускали и вновь гнались, играли будто бы. Лишь милостью Спасителя выбрался он с холма.
А еще говорил он, каждый раз, как бесовские отродья ловили его, по спине острым проводили, когтем, ножом ли. Когда тело дедушки обмывали, видела я четыре шрама на его спине, прям от шеи до копчика. Старые, глубокие и неровные.
Глава 2
- А что с деревней-то потом стало? – спросил Руди.
Лавена пожала плечами:
- Мальчишки ходили туда, говорят, стоит она заброшенная, травой поросла. Байки рассказывали, как видели они звероголовцев, да сбежали от них. Ну, это уж враки были.
- На Левобережье много историй ходит о людях со зверинными головами, и у дебрян тоже, - промолвил Этли.
Лавена на мгновение побледнела, насторожено зыркнула на него:
- Да и не только на том берегу Велавы, много где, наверное. Ты вон сам рассказывал о людях с головами чудовищ, а это и вовсе в Востойе.
- Ну, да.
Этли отхлебнул вина, наслаждаясь теплом и пряным вкусом.
- Вссе равно, не понятно, - подал голос Таштаг. – То темень и ничего не видать, то луна. А ссобаки-то зачем этому звероморду?
- В доме темень, а на улице луна, чего не понятного-то, - ответила Лавена. – А собаки, да кто знает, бесов этих, зачем они. Да и кто знает, что там с дедом случилось, на самом-то деле. Может, со спутниками повздорил, а может дерево на них упало. Тех двоих на смерть, а его по голове пришибло.
- А шрамы на спине? – спросил Волган.
- Да откуда ж, я знаю. Как мама рассказывала, так и я говорю. Хотя, врать же она мне не будет.
- Давайте, что-нибудь у Оттика займем, - предложил Этли, - есть охота.
- Да, жеренных колбассок!
- Ага, - возразила Лавена, – между прочим, ему еще за специи надо вернуть.
- Там это, - сказал Волган, глядя на Этли. – На стойке посылка твоя стоит, с пирогом. Иди забери.
Точно, Фрия присылала свой пирог давно, на прошлой седмице. Забавная она, не забывает добра, не то, что муженек ее. Этли поднялся наверх, забрал со стойки сверток и вернулся вниз.
- Угощайтесь.
Он развернул сверток и выложил добрый кусок яблочного пирога на столь. Компания оживилась. Порезав угощение на равные доли, все принялись уплетать пирог. Лавена, правда, отказалась от своей доли, сморщив нос в гримасе отвращения.
- Ерунда это все, - промолвил Волган. – Заброшенные города, звероголовцы – бабкины сказки. Я вот раз, столкнулся с таким, до сих пор жутко. Хотя, я мало чего боюсь.
- Давай, рассказывай, - подбодрил его Руди.
- Родом я из Окицы, ну вы знаете.
Этли про себя отметил, что, вот он, этого не знал.
- Там я был одним из привергов в Ордене Спасения Душ, - Волган с вызовом посмотрел на окружающих.
- Так ты, что, душевер? – спросил Этли.
- Ты слова-то выбирай, - прогудел докер, но беззлобно, - это, вы, заблудшие нас так называете. Ну, да простит вас Триединый.
Этли не стал спорить. По его мнению, душеверы – такие же еретики, какими были северцы двести лет назад. Главным их постулатом, отличающим от других жреческих орденов, была вера в переселение душ. Мол, вместо того, чтобы душе, после смерти, отправится к подножью трона Триединого, или в бесовскую Бездну, тут уж, как человек жил, они верят, что души вновь и вновь воплощаются в собственных детях. И так будет до самого пришествия Судии. Ну, а если детей нет, значит – проклял тебя Трединый (еще одна ересь) и гореть тебе в Бездне.
Вспомнив, что у Волгана до сих пор нет детей, Этли про себя усмехнулся – рискует докер оказаться среди бесов.
Еще одним отличием Ордена Спасения Душ от других орденов – наличие привергов. Если, у того же Ордена Милости Спасителя, была своя община и паства, окормляемая ими, то прослойка привергов - являлась настоящими рабами ордена. Они выполняли все работы, добывали средства и отдавали их жрецам. Жили в общих домах, не лучше, чем они все живут в полуподвале Оттика.
Еретики. Этим все сказано. Но сардан-император и собор Орденов не вмешивались в дела душеверов, те не стремились к власти и не пытались распространить свое учение за пределы Окицы.
- Так вот, - продолжал Волган. – Был я одним из привергов в Ордене Спасения Душ, и в наших руках находился весь промысел по добыче морского зверя. Но сначала…
Тут докер немного замялся, а потом, посмотрев на Лавену сказал:
- Я никогда не говорил этого тебе, но я хочу рассказать, как встретил свою наст…первую жену, я называл ее Смуглянка.
При этих словах глаза Лавены расширились, а Руди, знавший Волгана дольше всех, вскинул брови.
- Ну, рассказывай, - тихо произнесла кухарка.
***
Так вот, как я сказал – мы добывали морского зверя. Дело это не легкое и опасное. Суть в том, что пять-шесть лодок окружают стадо зверей. Самые опытные охотники выбирают подходящую добычу, и мы метаем гарпуны. И тут держись! Зверь бьется так, что волны гуляют, даже если море спокойное. Может перевернуть одну из лодок, и даже проглотить кого-нибудь из охотников. Так мы и держим его, за канаты, привязанные к гарпунам. А когда зверь обессилит приканчиваем.
Опасно это, но выгодно. Кафрийцы охотно скупают у нас и жир, и ус, и шкуры. Сами-то они не охотятся на них, кишка тонка, или не водятся морские звери у них в Кафрии. Да и не только кафрийцы, но и киерленцы, и купцы из Востойи и Рубавии.
Как-то раз к нам пришел жрец, вместе с одним кафрийцем. Кафриец этот, держался словно князь, прямая спина, смуглое