не опозорить своих предков, попасть на борт колодца, показать себя хорошим доктором и принести пользу обществу. Но здесь, за годы службы я узнала очень многое, Джек. В прошлый раз я не могла ничего тебе рассказать, лишь предупредить. Но теперь мы можем говорить открыто. Во-первых, я искренне рада, что вы с Леонсом не оказались вместе с нашей командой когда штурмовали корабль. Я знаю, что тебе пришлось тяжело, но поверь, это не худшее, что могло с тобой случиться. Когда я заступила на службу Роберто Гатти лично инспектировал меня по функционалу медотсека. Тогда я впервые узнала о медпринтерах. В университете нас учили всем азам первой помощи и прикладной хирургии по классическим стандартам медицины, но это… Это что-то невероятное. Что я узнала точно — в «Рассел» разработали технологию добычи чистейшей воды за счёт выработки ее из какого-то нового источника энергии. Ты кажется видел «дейнотерид» — наш гидробывающий бур, основанный на этой технологии, да весь наш корабль по сути находится на плаву за счет нее.

Я вспомнил странные всполохи синеватой энергии при добыче воды и молча кивнул. Хлоя между тем продолжала:

— Как они получают и находят нужную воду я не имею представления, для меня это схоже с чудесами, хоть моя профессия — в них не верить. Я знаю, что на её основе прямо на корабле создается гель для медпринтеров. В основе всех технологий корпорации «Рассел» лежит именно вода, казалось бы, это логичная тенденция, сформированная из потребностей людей последних десятилетий. Человек состоит из воды, и теория была в том, что чистейшая вода на Земле может очистить человеческий организм, на уровне клеток, запустив некий процесс их восстановления в организме. Они назвали это банальным словом «детоксикация». Эту процедуру регулярно проходили все на борту, кроме мистера Чу — прежнего повара, Леонса и тебя — вы с техником были новенькими на корабле, и вам пока что не доверяли. Леонса Гатти вообще подозревал в мятежных настроениях.

— Как видишь, не зря! — улыбнулся я, — Скажи, ты тоже проходила эти… процедуры?

— Лишь один раз, когда заступила на службу. Я пришла чуть раньше Леонса. С тех пор я лгала им, что регулярно ложусь в медпринтер, не понимаю, как они не узнали правды.

— Но почему они сразу же доверились тебе? — осведомился я.

— Потому что я приносила клятву медика! — горько воскликнула она. — Они знали, что я не нарушу слова. Представь меня тогда: глупая студентка с горящими глазами прибывшая из университета желая творить добро на благо выживания нашего вида. Я не говорю, что я невиновна, как видишь я сама была соучастником происходящего.

— Не понимаю, — покачал головой я, — ведь клятва медиков не относится к таким преступлениям, это же мутация? То что я ощутил это словно… как будто мой организм трансформировали, улучшили, разве мутация это этично?

— Это не мутация, а лекарство от старения, Джек. Здесь в катаклизме засухи глобального потепления «Рассел» создают лекарство от старения. Добыча воды для города это только сопутствующий фактор. Но проблема в том, что мы, горожане Полиса понятия не имеем об этой технологии, от нас ее скрывают. Я почти наверняка уверена в том, что детоксикацию проходят лишь чиновники комитета и команда «Колодца-1»

— А остальные колодцы?

— Да нет, на других колодцах не проводят подобное, там не работает Роберто Гатти. Команды на других Колодцах менее компетентны, чем наша. Вокруг нашего капитана комитет собрал лучших. И я боюсь представить, сколько лет они продлевали себе жизнь, работая на нашем корабле. Они добывают чистейшую воду, из которой создают гель, самую грязную жидкость сливают а остатки воды везут горожанам. Полученный таким образом гель комитет продаёт высшим чинам города и затем — другим странам.

— Погоди-погоди! — остановил её я, уже с ужасом догадываясь о том, что сейчас услышу, — Каким другим странам?

— К этому я и веду, Джек. В мире нет катаклизма в таком глобальном ключе, в каком его раздувают здесь, в Полисе. Да, планете и народам живется нелегко, но мы не последний оплот человечества как нам рассказывают всю нашу жизнь в Полисе. Когда ты рождаешься и растешь посреди пустыни, а тебя убеждают в том, что в ней больше нет ничего кроме одичавших бывших стран, увязших в войне голоде и разрухе, а огромные корабли, самоотверженно добывают воду для города ты волей-неволей поверишь. Но страны вполне себе целы. Они просто не обладают такими мощными технологиями как Полис, Сэм Рассел создал настоящий оплот инженерной мысли, мы технически превосходим многих по всем показателям. Комитет продает другим странам медпринтеры, но без геля, который создаётся лишь у нас, эта технология не будет работать. Это тоже своего рода гарантия того, что Полису не придется ни с кем воевать.

— В любом случае, я никогда не думал пройтись через всю пустыню пешком, чтобы доказать, что там есть другие страны. — кивнул ошеломленный я. — Гениальное средство сдерживания. Выходит, что наш город — просто огромная станция для создания этого геля и медпринтеров на продажу? И все эти сказки про конец мира и добычу воды для города — чушь варанья?

— Нет, это не совсем так, — Хлоя нервно поправила очки. — пустыня, в которой находится Полис, и правда невероятно разрослась с прежних времен, и продолжает расширяться. Катаклизм — не миф, а реальная проблема, для решения которой Сэм Рассел действительно создал Полис, заселив его гениальными людьми, но потом что-то пошло не так, к сожалению, я не знаю, что именно.

— Всё пошло не так после его смерти, — подсказал я. — Знаешь, я давно думал об этом, нам с детства прививали патриотизм и уважение к Сэму Расселу и его детищу, но вот к нынешнему комитету такого уважения я не испытывал никогда.

Хлоя только кивнула, соглашаясь с моими мыслями. Я умолк, обдумывая услышанное. Выходит, сотни тысяч горожан Полиса просто водят за нос. Но наверняка же были те, кто пытался связаться с нами извне, или бродяжки из Полиса, пытавшиеся перейти пустыню… Она точно велика, но теперь я знал, что не настолько, как нам рассказывали. Это вселяло надежду. Однако, делам комитета пора было положить конец. Тут-то на сцене и появляется Эйден.

— Честно говоря, — Хлоя утерла слезу, — я уже ненавижу этот «Колодец» всей душой, его команда будто проклята на вечную жизнь, знаешь, как в старых байках моряков, когда еще было море… Вернее, где-то оно еще есть. Сколько они уже живут так, и зачем? Мне страшно представить, в каком состоянии их разум. Каждый день, проведённый среди этих людей