Шрифт:
Закладка:
Из Кассеркота я отправился в Декаль, в 4 лье оттуда. Чернокожие, проживающие в 7 — 8 лье вокруг, взбунтовались, убивали и поджигали все и всех почти под жерлами пушек форта Декаль, который является довольно большой крепостью, способной обстреливать и море и сушу.
Из Декаля в Осдронг, находящийся от него на расстоянии 3 лье, надо пройти через лес, полный этих убийц. Комендант Декаля дал мне двух сипаев в качестве эскорта. Через полтора лье я увидел небольшой форт на другом берегу реки. Мне пришлось переправляться через реку одному, в маленькой пироге. Ветка кокосовой пальмы служила мне веслом. Там мне дали четырех сипаев, которые провели меня к Осдронгу, последнему и довольно крупному форту во владениях Айдер-Али-Кама. Переночевать здесь было невозможно, и я нанял еще четырех сипаев (я все время оплачивал их услуги), чтобы провести меня в Ниллессеру, первый форт, принадлежащий Али Радже. Некогда этот форт был владением французской Компании. От Осдронга до Ниллессеры 3 лье. Погода была ужасная, а мне предстояло еще переправиться через три речки. Через две из них я перебрался в маленьких пирогах, а через третью, которая разлилась на пол-лье в ширину, пришлось переправляться с помощью чернокожих частично вплавь. Глубина этой реки достигала 4—5 пье.
Этот день был для меня особенно опасным: здесь было полно разбойников, и мои сипаи чувствовали себя настолько неуверенно, что всю дорогу шли с зажженными фитилями для ружей. Нам встречались отряды по 20 — 30 человек, вооруженные топорами, копьями и кайетоками. Однако они нас не тронули; впрочем, мы были вполне готовы к такой встрече. Наконец я благополучно прибыл в Ниллессеру, где, по сравнению с тем, что было по пути, я хорошо устроился. До сих пор мне приходилось проводить ночи под открытым небом, а тут меня все же поместили в конюшне.
Из Ниллессеры я отправился водой в Маттелей, расположенный в 3 лье отсюда, и в тот же день — в Кавайе, находящийся на таком же расстоянии от Маттелея. Во время этого перехода я очень устал, да и погода была скверной. Чтобы добраться до Кавайе, надо было переправиться через реку, на берегу которой он расположен. Я потратил более двух часов, пока добился, чтобы мне дали пирогу, несмотря на то что со мной были два человека, которые должны были довести меня до Кананора и за плату обеспечивать меня всем, в чем я нуждался. Наконец часам к 5 пополудни я переправился через реку. Промок я до нитки, а сухой смены одежды у меня не было, и поэтому пришлось провести весьма неприятную ночь прямо на земле у ворот (иными словами, у рынка, или базара. Все они построены по одному образцу. Перед лавками находится крытая площадка, где и ночуют путники. Поскольку она всегда открыта, нередко случается, что по ночам туда забирается тигр и уносит какого-нибудь несчастного, спящего глубоким сном).
Из Кавайе мне предстояло пройти 5 лье и переправиться через три реки, чтобы попасть в Беллипатам. Последняя из этих рек тоже носит название Беллипатам, и в нее заходят суда по 300 — 400 тонн водоизмещением. Она очень широкая и глубокая. В ней водится много кайманов (гигантские амфибии, которые пожирают людей как на суше, так и в воде).
Во время этого перехода я видел знаменитую Монт-Формоз[361], на которой стоит весьма почитаемая индусами пагода. Гора эта очень высокая, покрыта прекрасным лесом, годным для мачт и постройки судов. Немного подальше от ее подножия к востоку и ближе к побережью находится Монт-Эли, на вершине которой стоит английский форт, некогда принадлежавший нам. Каждый год в него ударяет молния.
Из Беллипатама я прибыл в Кананор, столицу империи Колестри, а ныне являющийся владением Али Раджи, которому Айдер-Али-Кам на правах завоевателя отдал это вместе со всей подчиненной территорией от Ниллессеры до реки Дермапатам. Али Раджа пользуется там правом взимания дорожных пошлин, хотя у англичан на южном берегу есть форты.
Кананор — очень большой город с многочисленным населением, принадлежащим к разным сектам. Это резиденция правителя. Я не видел там красивых зданий. Дворец Али Раджи очень большой, но безвкусно построенный, как и почти вое другие здания здесь. Они приземисты и так закрыты, что лучи солнца едва туда проникают. При их постройке архитекторами руководили азиатское сладострастие и ревность.
В этом городе полно маппелов и людей других каст Малабарского побережья. Тут есть католическая церковь и много католиков: португальцы, французы (все они служат в артиллерии правителя) и, наконец, брамы, поскольку их везде много.
Когда я был в Кананоре, я видел Али Раджу и разговаривал с ним, так как к нему приводят всех проезжих иностранцев. Одет он был весьма просто и отличался от других маппелов лишь тюрбаном, который был у него белее и из лучшей материи. Он довольно хорош собой и выглядит лет на сорок. Кожа у него цвета пробкового дерева, он очень полный и с виду похож на мелкого правителя; у него острый взгляд, лицо умное. Он невысок, но сложен пропорционально и, видимо, человек нервный.
Когда меня ввели к нему, он стоял на тройном возвышении. Он спустился с него, опираясь на плечо одного из своих министров. Я приветствовал его, и он спросил меня, откуда я пришел, кто я и куда направляюсь. Отвечая на первые два вопроса, я солгал. Он поинтересовался королевской семьей, силами Франции и восстановлением владений Компании[362]. Вся беседа шла на португальском языке. Потом через дивана, на плечо которого он все время опирался, он передал мне, что так же любит французов, как ненавидит англичан. Под конец он просил меня по-португальски передать привет губернатору г-ну Пико, пожелал мне доброго пути и предложил охрану, за что я его поблагодарил. Когда я уходил, он попрощался со мной. Он говорит по-мавритански, на языке каннара, на малабарском[363] и португальском, немного понимает по-английски и по-французски.
Я провел в Кананоре лишь один день, а на следующий день ранним-рано уехал, чтобы скорее прибыть в Маэ, находящийся в 6 лье отсюда. Дорога чрезвычайно трудная, я перевозить по суше 4-дюймовые пушки и ядра здесь можно только летом, когда дороги несколько лучше. Во всяком случае, те,
