— Что бы ни случилось, о нём позаботятся, — Джек не смотрит на меня, произнося слова, пугающие меня до глубины души

— Ты это серьёзно? — Мои губы дрожат, когда я представляю на краткий миг, что его слова могут быть правдой.

Парень, наконец, встречается со мной взглядом.

— Даю тебе слово, — его слова окунаются в кровь и скрепляются в воздухе над нашими головами.

Я закрываю глаза и прижимаюсь щекой к его груди. Он заключает меня в кольцо своих рук, и я оказываюсь в безопасности.

ГЛАВА 29

ДЖЕК

Мы двигаемся по дорожке вдоль стен крепости. Я не могу оторвать глаз от Мейв. Она рассказывает о том, как счастливо проводила время с отцом, и я впитываю её истории, как будто они могут быть моими. Её ладошка такая маленькая в моей руке и даёт ощущение свободы в том, как она размахивает незанятой рукой, когда говорит.

Её губы всё ещё припухшие от моих поцелуев. Член оживает, когда я вспоминаю о том, как она о меня тёрлась. Её руки на моих плечах. Её запах, обволакивающий меня. Её капитуляция в тот миг. Она отпустила себя, растворилась во мне. Я не хотел, чтобы этот самый лучший момент заканчивался.

— Ты поговорила с отцом? — спрашиваю я.

Её спина чуть заметно напрягается, а затем Мейв пожимает плечами.

— Нет. На самом деле, я понятия не имею, о чём с ним говорить. Я представляла, как он вернётся домой, широко улыбаясь, раскинет руки мне навстречу, на нём будет красная кепка. — она бросает на меня взгляд, полный тоски, и мне хочется обнять её и забрать всю эту боль. — Но, думаю, вряд ли это произойдёт. — она улыбается, её губы дрожат, и она отворачивается, уставившись на заросли деревьев. В нашем поле зрения снова появляется парковка. Мы обошли вокруг крепости. На пути нам не встретилось ни души, и слишком часто у меня в голове возникали мысли о том, чтобы прижать Мейв к дереву и впиться в её губы.

Боль в её голосе, которую девушка изливает в словах, заставляет меня слушать её вместо того, чтобы идти на поводу у своих желаний.

— Можно мне позвонить маме? Просто, чтобы убедиться, что всё в порядке.

Я не выпускаю её руки, пока мы не доходим до джипа.

— Да, конечно, — открываю для неё дверь и нехотя отпускаю руку. Мейв не садится. Вместо этого она приподнимается на цыпочки и целует меня в губы. Всё происходит стремительно и заканчивается слишком быстро, а затем девушка скользит в салон автомобиля.

Я устраиваюсь на водительском месте, тут же передаю ей телефон, а затем завожу двигатель.

— Ты можешь позвонить сейчас или подождать, пока мы доберёмся до дома.

Мейв улыбается мне, и её глаза светятся счастьем.

Я выруливаю задним ходом с парковки.

— Чему ты улыбаешься? — спрашиваю я; мне нравится видеть её такой.

Она сжимает в руке телефон, но пока не собирается звонить.

— Да так.

Улыбка с её лица исчезает, и Мейв, опустив взгляд на экран, закусывает губу. Направляю машину на шоссе, ведущее обратно в город, когда она наконец набирает номер.

Я слышу гудки, и у меня возникает мысль сделать музыку погромче, чтобы предоставить ей хоть какое-то уединение. Но вовремя одёргиваю себя. Мне хочется слышать каждое слово.

— Мам, это Мейв.

Слышу голос её матери, но слов разобрать не могу.

— Я в порядке… — она слушает, уставившись в окно, сжимая нижнюю губу двумя пальцами.

Девушка оглядывается на меня и снова отворачивается, насколько позволяет ей ремень безопасности, как будто пытаясь возвести между нами стену.

— Я скоро буду дома. Наверное, через пару дней, — тихо говорит она, но я различаю неуверенность в её голосе. — Я ему позвоню. Я всё улажу, мам.

Голос её матери становится громче, и я слышу слова «выселение» и «бесполезно».

— Я же сказала — позвоню. Как только вернусь на работу… — она снова запинается, замолкает и как будто вся съёживается. Голос в трубке уже не так слышен, но я улавливаю кое-что из того, что там говорят. Мейв потеряла работу.

— Просто дай мне несколько дней. — тишина. — Мам? Мам? — Мейв смотрит на телефон в своей руке, а затем усаживается обратно.

— Мне нужно домой, — говорит Мейв, не глядя на меня.

Этому не бывать. Я не хотел бы с ней ссориться, но вернуться туда я ей не позволю. Представится возможность — и она сбежит, а я не собираюсь её терять.

— Джек, мне нужно уладить кое-какие дела, — она протягивает мне телефон, и я убираю его. Когда мы выезжаем из города, я прибавляю скорость. Мчусь так, будто хочу увезти её подальше от матери с её проблемами, которые не должны касаться Мейв.

— Так не пойдёт. Скажи, что тебе нужно, и я всё сделаю, — я стараюсь не смотреть на неё.

— Нет. Свои обязательства по контракту я исполнила и сделала больше того, на что подписывалась. Я хочу уйти, — дрожащим голосом произносит она.

Желудок болезненно сжимается. Мне становится тесно в машине, рубашка душит, ботинки жмут. Правда в том, что то, что чувствую к ней, не даёт вздохнуть.

— Я сказал — нет.

В салоне раздается то ли рык, то ли крик.

Я давлю на газ.

— Что ты хочешь? Хочешь меня уничтожить? Заставить меня остаться и молча смотреть на то, как всё вокруг меня рушится? — Мейв поворачивается ко мне, размахивая руками.

Я снимаю ногу с педали газа и вспоминаю о том, что должен держать себя в руках.

— Расскажи мне, в чём проблема, и я всё улажу.

Коротко рассмеявшись, она произносит:

— Проблема в тебе.

На этот раз я бросаю на неё быстрый взгляд. Я хочу, чтобы она осталась. Я не позволю ей уйти.

— Я пойду с тобой, — сдаваясь, цежу сквозь стиснутые зубы.

— Нет. Господи! Мне нужна всего минутка. Одна грёбаная минута.

Сосредотачиваюсь на дороге, но что-то ворочается внутри меня, и я готов сдаться. Больше не хочу видеть, как она страдает из-за своей семьи.

Выезжаю на дорогу, ведущую к дому.

— Я слышал, что тебя уволили, и, полагаю, ты задолжала квартплату?

Она складывает руки на груди и смотрит в окно.

— Твою мать выселяют? — продолжаю свой анализ.

— Да, выселяют. Мне нужно проведать её, поговорить с арендодателем. И разобраться на работе. Всё, что мне нужно, — пара часов, — умоляет она.

Она не понимает, что на работу уже не вернётся, и ничего с этим не поделает.

— Позволь мне помочь, — произношу я, подруливая к дому.

— Помочь, — усмехается она, и её карие глаза наполняются