Если исходить из того, что наши главные проблемы продовольствие и холод, то выбор напрашивается сам собой.

Откровенно?

Здравые рассуждения, расчёт, убедительные аргументы — всё это хорошо, но воображение нарисовало золотой песок, тёплую волну, мягко на него накатывающую и тот час уходящую, маленьких крабиков, строящих в песке домики, тёплый солнечный свет, сочные кокосы прямо с пальмы, фруктовые сады, и не только с апельсинами и гранатами, но с манго, с ананасами… Палец тянется сам собой, и я выбираю тропики.

По идее… Если графство станет для северных ветров и ледяных течений непреодолимой преградой, то соседние земли тоже выиграют.

Что будет, если платформа однажды даст сбой? Катастрофа. Но это же не повод, не делать. Это повод быть ответственной и вовремя приглашать мастера Далла проверить артефакт. А катастрофа может прийти с цунами самым естественным путём.

Какие реки мне нужны? А где какие поля, леса и огороды устроить? И кто их будет обрабатывать? Впрочем, с людьми проще — на хорошие условия люди сами придут. Моя задача дать им эти самые условия.

А ещё переселенцам понадобятся дома. Как вариант, заселять можно даже бесплатно, но, как пойдёт урожай, начать брать арендную плату. И право выкупить дом тоже надо дать… Но это я куда-то в частности погружаюсь. Сперва выстраиваю общую систему.

Сюда бы консультанта-агронома или хотя бы управляющего, привыкшего заниматься большими поместьями. Да хоть бы с мужем посоветоваться! Тьфу…

— Оставь ты уже эту доску в покое, — раздался над ухом голос шаманки. — Ты пристань забыла. И береговую линию. Подводные скалы защищают от врагов и затрудняют торговлю.

— Хлоэ…

— Ты могла бы стать шаманкой. Такой же странницей как я. Хочешь, девочка? — она лукаво улыбается и мимоходом дополняет волшебный макет не только пристанью, но и целыми жилыми кварталами.

Хлоя… непонятная. Она то отпаивает лечебным зельем, то угрожает отправить меня на перерождение, то угрожает, то, наоборот, даёт ценные советы. Она делала то, что вело её к желанной цели? Она ясно дала понять, что граф Оттонский стал для неё всего лишь ступенькой в родовые территории Оти.

Сейчас от Хлои веет вроде бы добродушием — оказавшись в объятиях мастера, она словно сбросила колючую шкуру и показала мягкое нутро. Но это не повод терять бдительность, тем более я носом чую подвох.

— Почему вдруг такое предложение? — хмурюсь я.

— Я получила ключ к посвящению, и совсем скоро сама стану учителем. Мне нужна первая ученица.

— Не я, тётушка, — я рискую обратиться к ней по-старому.

— Тебя не влечёт вечное путешествие? — удивляется она, словно вечные скитания это что-то ценное.

Для кого-то — возможно. Но не для меня.

— Не-а. Тем более мне кажется, что вы, если не врёте, то умалчиваете, тётушка Хлоя. По-моему, вы просто хотите скинуть на меня свой обет странствовать, а сами останетесь с мастером.

— Давно ты стала такой проницательной, девочка? Что же, нет так нет, твой выбор.

Хлоя выглядит огорчённой отказом, но не слишком расстроенной, и я рискую спросить:

— Близняшки. Ты можешь помочь Гэбби?

— Могла бы — помогла, — морщится она. — Хоть я и использовала личину кухарки, чтобы через род Оти попасть сюда, не думай, что эти милые дети мне безразличны. Знаешь, от чего умер прежний граф?

— Отец Гарета? Нет.

— Начало истории я знаю с чужих слов. По молодости отец Гарета был таким же мягким и временами наивным, таким же честным, как сейчас Гарет. Романтический взгляд на мир рассыпался, когда граф уличил супругу в адюльтере. Брак их был договорной, любви так и не возникло, так что он скорее обрадовался, чем огорчился и вскоре у него тоже появилась “подруга”. Только вот девица оказалась той ещё гнилью. Дела у графа уже шли очень плохо. Тут бы семью худо-бедно содержать. Какие подарки? Конфеты и сборники стихов девицу не устраивали, ей хотелось дорогой роскоши. И когда она поняла, что граф ей ничего не даст, она его ограбила, обчистила сейф с последними сбережениями. А чтобы граф не помешал, она бросила смертельное проклятье, оказавшееся настолько сильным, что зацепило и жену графа, и дочь.

— Жена…?

— Долго болела, скончалась.

— Печально…

— Да уж, радостного мало. Но там, в храме, ты смогла изменить ход событий, не так ли? Для мальчика Гарета ты стала Удачей. И для близняшек тоже. Становление самостоятельным родом стало для них очищением от проклятия.

— А синдром…? — как же целительница его назвала?!

— С синдромом Амела Кэм-Оти справится, не беспокойся. И иди уже. Между прочим, Гарет себе место не находит, заждался жену.

— А…

— Доску оставь в покое. Всё равно это черновик. Кэльвин сам будет править, — она называет мастера Далла по имени, и неожиданно на её губах появляется глуповатая улыбка, которую я совершенно не ожидала увидеть на лице многое повидавшей шаманки.

Хлоя на глазах преображается, будто под её внутренним светом личина старой кухарки начинает таять как воск под огнём. Кожа светлеет, наполняется силой, тон выравнивается, исчезают морщины, стирается седина.

Подмигнув, шаманка пропадает вместе с недоделанным макетом.

Пожалуй, прислушаюсь к совету.

В комнате делать больше нечего — не в тетрис же играть рассыпавшимися артефактами.

Проём беспрепятственно пропускает меня, я делаю всего один шаг.

И тотчас оказываюсь в объятиях:

— Дани! Наконец-то!

Глава 35

Выдохнув, Гарет на долю мгновения касается носом моей щеки. Со стороны может показаться, что его касание случайность, но я чувствую, как он замирает прежде, чем отстраниться. Я улыбаюсь в ответ и, привстав на цыпочки, быстро чмокаю его в щёку.

Раздаются тихие смешки. Только сейчас я замечаю, что близняшки и Вея тоже здесь. Где бы им ещё быть…

— Я увлеклась… — объясняю я долгое отсутствие. Надо же что-то сказать, хотя вины за собой я не чувствую. Я занималась важным делом, и, если бы не Хлоя, я бы ещё долго возилась.

— Ваш супруг, леди, очень интересный собеседник, — сладко улыбается Вея.

Я не сразу реагирую. Она ведь не просто вежливость проявляет, да? Кажется, она пытается намекнуть, что мне пора ревновать, уж больно взгляд у неё выразительный.

Комплимент Гарета не радует:

— Вы мне льстите, леди Вея— ровно отвечает он.

— Что вы, граф. Я с удовольствием продолжу наше общение, — Вея продолжает напирать.

Зачем ей меня дразнить, не