она даже сейчас не считает нас достойными её великолепного общества.

Мы попадаем в знакомый портальный зал.

— Кайский рынок в мире Гейр, — мимоходом поясняет Вея, — один из Золотой Плеяды.

А-а-а…

Прекрасно.

Мы посетим ещё один мир.

Зеркало идёт рябью.

— Господыня Даниэлла Отт-он! — нас догоняет серокожий мальчишка. — Подождите! Ваша обувь!

На вытянутых руках плоская подушка с пышными кистями по углам. На подушке пошитые из снежно-белого бархата аккуратные полуботинки на устойчивом каблуке и с украшением в виде усыпанной самоцветными камнями квадратной пряжки.

Вау…

— Оу… — вторя мне, близняшки выдыхают вслух.

Обувь потрясающая, но с рынком ассоциируется у меня плохо. Однако у полуботинок есть неоспоримое преимущество — подошва. Ходить по улице будет явно удобнее, чем втряпичных туфельках или босиком.

Мальчик присаживается на корточки с явным намерением помочь мне переобуться, но Гарет, опустившись на колено, его молниеносно оттесняет. Его взгляд, брошенный снизу вверх обжигает. У меня дыхание перехватывает.

Неужели это… месть за танец?

Гарет мимолётно, словно невзначай касается кончиками пальцев моей лодыжки, обводит по кругу косточку. У меня мурашки бегут. А Гарет затягивает пряжку и отстраняется как ни в чём не бывало. И если близняшки хлопают глазами с явным непониманием, они, скорее, видят заботу, и уж точно не видят острого соблазнения, то Вея смотрит… с завистью, к которой вдруг добавляется что-то похожее на уважение.

Переход давно готов. По ту сторону стекла нас ждёт ограниченное арками пространство. Виден кусочек странного неба — редкие облака привычно белые, а вот бескрайняя синева поражает насыщенным фиолетовым тоном.

У арок нас встречает местная стража, надо полагать. Пока я озираюсь, к нам подходит… Глазам своим не верю! Их двое, один белокожий, другой серо-графитовый, почти чёрный. И у обоих удлинённые заострённые уши. Светлый и тёмный эльфы?!

— Род Оти, род Отт-он, — представляется Вея.

Эльфы приветствуют нас глубокими поклонами и безвопросов пропускают.

Воспользовавшись моментом, я подхожу к ближайшей арке и опираюсь на проём. Портал располагается неожиданно — на плоской крыше. Будто специально для меня позаботились о строительстве смотровой площадки. Хотя логика в этом есть — гостям города наверняка удобно ориентироваться не только по карте, но и увидеть цветные кварталы вживую.

Широкие дороги режут город на квадраты, и в каждом квадрате здания выкрашены в один цвет, отчего сверху кажется, что город похож на лоскутное одеяло.

— Добро пожаловать на самый известный рынок Золотой плеяды, — Вея впервые улыбается.

— Это… рынок? — уточняю я. — Похоже на город.

— Рынок настолько большой, что поглотил два княжества, и есть страшная легенда, что однажды Кайский рынок захватит весь мир. С чего начнём?

— С лавки артефактов, — твёрдо решаю я. — У нас не графство, а замороженный зимой пустырь на побережье. Нужно подумать об отоплении.

Не только об отоплении, на самом деле. Но откуда мне знать, что может предложить магическая лавка? Буду разбираться на ходу, причём в темпе.

— Ага.

Вея увлекает нас с крыши здания вниз. Лестница вьётся снаружи здания и дважды его огибает. Когда мы спускаемся, внизу уже ждёт такси. Вернее, аэротакси. Кабина экипажа толстыми ремнями закреплена на спине ящера, которого проснувшаяся память предлагает называть птеродактилем.

Лезть в прикрученную к его спине кибитку совсем не хочется. Нет у меня к ящеру доверия. Но… А чем он отличается от лошади? Размером, крыльями, но в целом… тоже ездовое животное. И я решаюсь подойти ближе. Коричневато-серая шкура у ящера грубая, ороговевшая, в наростах. Такую ремнями не натрёшь. Ящер косит на меня карим глазом с красновато-бордовой окантовкой радужки. Животное держится флегматично, на нас никак не реагируют.

Всё-таки не лошадь, скорее уж слон. Ящер настолько высокий, что залезть в кибитку можно только по лесенке, и Вея подаёт пример — поднимается легко и свободно, будто на эскалаторе.

Я не так уверенно ставлю свой белоснежный башмачок на нижнюю ступеньку, на всякий случай цепляюсь за поручень. Гарет страхует снизу.

Лесенка как лесенка… Так мне кажется, пока ящер не вздыхает глубоко и протяжно. Лесенка вздымается и опадает. Желудок подпрыгивает к горлу и проваливается. Меня будто на качелях качнули.

Я вцепляюсь в поручень крепче и поднимаюсь быстрее — надеюсь, в кибитке так сильно не качает.

Близняшки в отличии от меня не боятся. Девочки вспархивают будто пушинки на ветру. У них ни капли страха, только любопытство и восторг.

Гарет замыкает.

Внутри кибитки довольно тесно. Мы с Веей садимся по ходу движения, близняшки и Гарет — против. И девочки тотчас приникают к круглым окошкам, каждая со своей стороны. Я бы, если честно, тоже не отказалась поглазеть, но я же… взрослая? В другой раз полетим с Гаретом вдвоём. Я перевожу взгляд на Вею. Сидит бесстрастная, так что по ней не понять, хочет она смотреть в окно или нет.

Ящер, судя по мерным рывкам, отдающимся в кибитку, взлетает.

Зона турбулентности и воздушные ямы ощущаютсяв самолёте не так неприятно, как эти рывки.

Я часто летала? Однажды — бизнесс-классом.

— Рынок поделён на цветные квадраты, чтобы было удобно ориентироваться с воздуха, — внезапно поясняет Вея, и воспоминание прячется в темноту беспамятства как улитка в ракушку.

— А как погонщик узнает, куда нам нужно? — уточняю я. Не извозчиком же называть сидящего снаружи мужчину в тёмно-коричневой одежде, из-за цвета почти сливающейся со шкурой ящера.

— Как обычно. Перед тем как сесть в экипаж, говоришь извозчику, куда ехать. Разве в вашем мире не так?

Разговор помогает отвлечься и не думать о том, что ящер врял ли обладает надёжностью самолёта.

— Значит, я не заметила.

Вея почему-то принимает мою невнимательность за комплимент. Странная она. Все демоны странные.

— Ого! — восклицает одна из близняшек. — Вы это видите?

— Да!

— Нет, — язвит Вея. — Мы не видим.

Близняшки одновременно оборачиваются, до них доходит, что они повели себя некрасиво.

— Развлекайтесь, — улыбаюсь я.

— Простите, — мямлят они. Девочки пытаются удержаться на местах и даже не коситься в окно, но хватает их на пару минут.

Поймав взгляд Гарета, я тихонько фыркаю, немного снисходительно, но доброжелательно. Искренняя радость близняшек на самом деле заражает, и мне приятнее видеть их счастливыми, чем получить возможность поглазеть с высоты, тем более города я видела с заоблачной высоты железных птиц.

Наш полёт недолгий. Рывки прекращаются, и ящер начинает снижение.

Я чувствую лёгкий толчок, когда ящер приземляется, приседает, а